"Виталий Закруткин. Матерь Человеческая [H]" - читать интересную книгу автора

попрошу об одном: не ходи в церковь, не позорь наш пионерский отряд и
своего покойного отца-коммуниста. Лучше хорошо учись, читай книги, и ты
до всего дойдешь сама...
Мария запомнила этот разговор. На каникулах она рассказала о нем
матери, стала расспрашивать о том, как жил и во что верил покойный отец,
и мать задумалась, помолчала и проговорила, погладив русую голову дочки:
- Слушайся этого вашего вожатого, он умный парень, школу кончил. А
отец? Что ж, отец в бога не верил. Он не о боге думал, а о бедных
людях...
После разговора с матерью Мария перестала ходить в церковь. Да и не с
кем было ходить - вскоре заболела и умерла бабушка Домна. Мария росла,
стала понимать, что люди сами выдумали бога, что лучше бы они сделали
рай на земле, не голодали, не ссорились и не убивали друг друга.
Пионерские походы, песни у жарких костров на лесных полянах, школьные
занятия, комсомол не прошли для Марии бесследно, и, хотя школу ей не
довелось окончить. Потому что надо было помогать матери, она укрепилась
в мысли, что самое главное в жизни человека - делать людям добро.
Сидя в эту ночь у яблони, оберегая овец от волков, Мария смотрела в
звездное небо и думала о том, что вся ее жизнь, все потери, что довелось
ей испытать, были лишь предпутьем к тому непомерно трудному, что должна
она совершить сейчас, в пору страшного для нее одиночества, к тому, что
она должна, обязана сделать не только для нерожденного своего ребенка,
но и для людей, которые трудились на нелегких хуторских полях, и тоже
трудились не только для себя и для своих детей, но и для многих людей,
которых они не видели, не знают и никогда не увидят и не узнают. Ее
пугала необъятная обширность колхозных полей, на которых до прихода
немцев работала вся третья бригада - шестьдесят три человека, работала с
помощью тракторов, комбайнов, автомобилей, лошадей, телег. Теперь она,
Мария, должна убрать все, что было выращено бригадой, одна. "Все равно
никуда мне но деться, буду работать, - думала Мария, - буду работать
днем и ночью. Картошку да свеклу буду копать днем, а резать подсолнухи и
ломать кукурузные початки можно и в темноте".
Утром она пересчитала овец. Их оказалось девять. Мария поместила
приблудных овец вместе с коровами. Места хватило на всех.
Наступил ноябрь. Становилось все холоднее. Все чаще срывался снег,
шли холодные, злые дожди. Мария уходила в поле, резала подсолнухи,
ломала кукурузные початки, трудилась на картофельном поле. Она давно уже
забыла вкус хлеба, питаясь картофелем и молоком. Несколько раз при
помощи алюминиевого термоса, плотно закрепив болтами его крышку, она
сбивала из молока масло и старалась есть получше, чтобы не отощать
вконец и не заболеть.
"Если, не дай бог, заболею, - пугала она себя, - тут придет конец и
мне и ему, дитю моему".
Она потеряла счет дням, не знала, какой наступил месяц, и не думала
об этом. Ладони ее затвердели на работе, покрылись кровавыми мозолями.
Она почувствовала, что скоро иссякнут последние силы, и решила один день
отдохнуть. С вечера нагрела воды, помылась, всю ночь крепко спала, а
утром вышла из погреба.
Неярко светило солнце. Ночью мороз сковал льдом дождевые лужи,
сверкающим инеем пал на сухие травы и на голые ветви яблони. Мария пошла