"Виталий Закруткин. Матерь Человеческая [H]" - читать интересную книгу автора

потом при слабом огоньке жирника до полуночи приводила в порядок
подземное свое жилье. Она привыкла делать это каждый вечер, и с каждым
вечером у нее прибавлялся какой-нибудь предмет, и темный погреб стал все
более походить на жилую комнатушку-келью. Из нескольких найденных в
окопах патронных ящиков она соорудила стол. Подсушенную на ветру шкуру
убитого немецкого коня постелила на земляном полу. Пригодились и доски,
унесенные из немецких блиндажей. Мария сбила из них нары. На полевых
промежках нарвала и положила по углам пучки полыни, чтобы вывести блох у
Дружка и Дамки. Собак она ночью держала с собой, боясь. что в случае
появления немцев они выдадут ее своим лаем. И обе собаки поняли ее
состояние: при малейшем шуме они только тихонько рычали и посматривали
на Марию, как будто спрашивали у нее: надо сидеть тихо или можно
залаять?
В эту долгую осеннюю ночь Марии почти не пришлось уснуть. Едва она
прилегла на нары, как услышала протяжный волчий вой. Года за три до
войны волки, бывало, бродили в степи вокруг хутора, но хуторские
охотники вскоре обнаружили в одном из дальних оврагов волчье логово,
убили волчицу, шестерых волчат, а матерый волк ушел куда-то с поредевшей
стаей. С тех пор никто из хуторян про волков ничего не слышал. И вот
сейчас, в эту ночь, волчий вой раздался совсем близко.
Дружок и Дамка вскочили, оскалили зубы. Шерсть на их спинах поднялась
дыбом. Вой повторился. Дружок стал рычать.
- Тихо, собачки, тихо, - присев на нарах, сказала Мария, - сюда волки
не доберутся, а дверь в коровнике я подперла бревном. Так что сидите
спокойно...
Вдруг совсем рядом с погребом Мария услышала испуганное блеяние овец.
Откуда на хуторском пепелище могли взяться овцы, она не знала. В третьей
бригаде овец не было. Председатель колхоза держал их далеко в степи,
километрах в шестидесяти от хутора, где у чабанов были своя землянка,
колодец и аварийные корма. Потом Мария вспомнила, что иногда отары
соседнего овцеводческого совхоза, кочуя по степи, приближались к хутору.
"Должно быть, это совхозные овцы, - подумала она, вскакивая с нар. -
Чего ж мне теперь делать? Как спасти овец? Порежут их волки".
Она схватила горящий жирник, одним рывком открыла люк погреба и,
кликнув собак, выскочила наверх, размахивая жирником. Дружок и Дамка
вылетели следом за ней. У самой яблони Мария увидела сбившихся в кучу
овец, а чуть поодаль - волков. Дамка уже сидела возле овец, рыча и скаля
зубы, а Дружок, осатанев от злости, хрипло лаял в темноту. Волки бегали
неподалеку, сверкая зелеными огоньками глаз.
- Ах вы, проклятые! - закричала Мария, подняв жирник. - Я вас!
Сгиньте! Чтоб вы подохли, гады!
Человек с огнем и злые собаки, видимо, напугали волчью стаю. Уже
много дней рыская по пустой. обезлюдевшей степи, волки не ожидали того,
что на их пути появится опасность. Покружив немного вокруг недоступных
теперь овец. они отбежали подальше и пропали в темноте.
Мария побоялась оставить овец без присмотра. Надев сапоги и шинель,
она вооружилась лопатой, кликнула собак, села на камне у яблони и решила
сидеть до утра. Дружок и Дамка улеглись у ее ног, настороженно навострив
уши. Ночь была холодная, звездная. В обнаженных ветвях яблони
посвистывал ветер. Еще один раз где-то очень далеко, за холмом, уныло и