"Виталий Закруткин. Матерь Человеческая [H]" - читать интересную книгу авторана глубокие воронки. Три воронки темнели рядом. Видимо, отражая атаку
вражеских танков, неведомый советский артиллерист стрелял в одну точку, и снаряды легли близко один от другого. Мария нарвала кукурузных листьев, постелила на дне крайней воронки. Подумала: "Так будет теплее". Она стала умащиваться, прикрывая себя листьями. Собака тоже спустилась вниз, долго вертелась на одном месте, повизгивая, потом, свернувшись калачом, улеглась под самым боком Марии. - Ложись, Дружок, ложись, - сказала Мария. - Оба мы с тобой бездомные. Ложись! Мне не так страшно будет... Коровы потолклись немного и легли у края воронки. Стало совсем темно. В вышине зажглись, замерцали звезды. Ничто не нарушало тишины. Мария всматривалась в звездное небо, чутко прислушивалась к тишине. "Видно, наши далеко отступили, - подумала она, - потому что не стало слышно ни одного выстрела... Я осталась одна среди врагов, и что мне теперь делать, как жить, не знаю... Знаю только одно: отсюда, с хутора, мне некуда идти, и я никуда не уйду... Тут остались Ваня и Васятка. Тут похоронены отец с матерью". В темноте повернулся, слегка поворчав, сонный Дружок. Наверху, у края воронки, жевали жвачку коровы. Близость коров и собаки, живых существ, успокаивала Марию, напоминала, что теперь она не одна в этом пугающем мире. После полуночи она услышала далекое пение петуха. Как он остался живым и где подавал свой голос, Мария не знала, но это едва слышное, привычное кукареканье обрадовало ее. "Утром, если будет тихо, пойду на хутор, - решила она. - Может, не все там сгорело. Неужто я не найду тополе Ваню и Васятку... надо отнести их на кладбище, выкопать могилку и похоронить... Я их похороню в одной могилке, рядом с отцом и матерью, чтобы все в одном месте лежали..." Она сквозь слезы смотрела на звезды, и звезды мерцали, двоились в ее глазах, и эта бесконечная глубина ночного неба, и странная тишина, и запах повлажневшей от росы кукурузы, и теплота собачьего тела, и мирная жвачка коров - все волновало Марию, заставляло думать о том, что ради него, нерожденного, который жил в ней, она должна пережить свое безысходное горе, примириться с тем, что счастливое ее прошлое никогда не вернется и что для него, будущего ребенка, она обязана жить... Уснула она перед рассветом и спала совсем мало. Разбудило ее мычание коровы. Мария поднялась, вышла из воронки. Дружок уже сидел наверху и встретил ее, как когда-то встречал свою старую хозяйку, приветливо виляя хвостом. Коровы объедали кукурузные початки. Они повернули к Марии головы, пережевывали жесткое зерно, роняя на землю белую пену. Солнце только что взошло. Увядшие метелки кукурузы были озарены розовым светом. Мария постояла немного, заглушая в себе" тошнотворное чувство страха. "А что, если там немцы? - кольнула ее внезапная тревога. - Что тогда будет? Приду я, а они меня схватят и сразу туда... на тополь... и дите во мне убьют и саму прикончат..." Еще постояла, послушала. Ни один звук не нарушал тишины. Только коровы за спиной Марии с хрумканьем жевали початки. "Пойду", - решила Мария. Она выбралась на межу, медленно пошла к хутору, не отделяясь от кукурузного поля, чтобы в случае опасности успеть спрятаться. Оглянулась |
|
|