"Виталий Закруткин. Матерь Человеческая [H]" - читать интересную книгу автора

сорвался с цепи и убежал в поле. Мария помнила, что свирепую эту собаку
боялся весь хутор, что многих она перекусала и что дед называл ее
Дружком.
Бежать было поздно. Холодея от страха, Мария остановилась, прижала
руки к груди. Собака и коровы приближались, направляясь прямо к ней. Она
тихонько попятилась.
- Дружок! Дружок! - испуганно крикнула Мария.
Собака остановилась, пристально посмотрела на женщину, слабо
шевельнула унизанным репьями хвостом. Она стояла в трех-четырех шагах от
Марии, и в ней как будто не было ничего угрожающего. Коровы тоже
остановились, но в отличие от собаки в их низко опущенных головах, в
странном утробном кряхтенье, в напряженном взгляде было что-то
испугавшее Марию. Несмотря на то, что все четыре коровы были красной
степной породы, одинаковой темно-рыжей масти, Мария узнала каждую из
них: одна принадлежала тетке Марфе, вторая - Фене, а две другие -
колхозу. Сейчас они стояли перед Марией, и она, не понимая, что
происходит с коровами, стала, пятясь, отходить назад. И коровы и собака
медленно пошли за ней.
Резко повернувшись, Мария бросилась бежать в направлении кукурузного
поля и услышала за собой глухой топот и мычание. Собака и все коровы
бежали следом. Приступ тошноты остановил Марию. Она беспомощно
оглянулась. Подбежавшие коровы стояли рядом, хрипло мыча. Из тугого
разбухшего вымени каждой из них на землю капало молоко. И только теперь
Мария поняла, что случилось с несчастными коровами: хозяев их немцы
угнали неведомо куда, а телят, оставшихся на колхозной ферме,
уничтожили, когда жгли хутор. Недоеные коровы бродили по полям,
изнемогали от избытка молока и ринулись за помощью к первому увиденному
ими человеку.
Мария огладила корову, которая стояла ближе всех, присела на
корточки. Вымя коровы было горячее, очень тугое. Вначале Мария сдаивала
молоко прямо на землю, потом, подставив ладонь левой руки, напилась
молока. Ей сразу стало легче. Она омыла молоком грязное лицо, руки,
утерлась платьем. Негромко позвала собаку:
- Дружок! Иди, собачка, ко мне! Иди покушай! Ты ж, небось, тоже
голодный.
Собака послушно подошла к Марии, полакала молоко из ее сложенной
ковшиком ладони, благодарно махнула хвостом и отошла в сторону.
Торопясь, Мария подоила всех четырех коров, приласкала каждую.
- Как же вы, бедняжки, намучились! - сказала она, обеими руками
почесывая рыжие коровьи лбы. - И как вы без воды обходились, ходите
непоеные? Я, спасибо вам, хоть молока напилась. Вы же знаете дорогу к
речке, сходили бы напились! Там вроде совсем тихо стало. Может, уже и
нет на речке никого...
Солнце давно село. Сгущались сумерки. Повеяло вечерней прохладой.
Надо было устраиваться на ночевку, и Мария решила снова схорониться в
кукурузе, нарвать листьев и лечь в борозде, чтоб ее никто не увидел.
- Прощевайте, родные мои, - сказала она коровам, - пора спать. Завтра
приходите на это место, я вас подою...
Она пошла к кукурузному полю. Оглянулась. Все коровы и собака
неторопливо шли за ней. Зайдя в высокие заросли кукурузы, Мария набрела