"Павел Архипович Загребельный. Я, Богдан (Исповедь во славе)" - читать интересную книгу автора

Ведь когда хотят что-нибудь дать, то дают, имеют намерение - то
осуществляют, а когда принимаются за какое-нибудь дело, то только обеими
руками! А тут уже в самом начале внешне благороднейшие намерения королевские
должны были быть навеки потопленными в потоках слов, заглушены криками
участников сейма, низведены к нулю иезуитскими коварствами высокого клира.
От этих неисчислимых кривд, причиняемых народу украинскому, шляхта казалась
безглавым зверем с ненасытной утробой, на самом же деле она была гидрой
многоголовой, многоречивой, порой и многомудрой, в хвастовстве и величании
возносила свою Речь Посполитую до уровня римских деяний, жаждала иметь и
своих тарквиниев, гракхов, цезарей и Цицеронов. Так родился шляхетский
Цицерон и в то время. Был это мой однолеток по имени Ежи Оссолинский. Учился
в чужих землях, обладал быстрым разумом, а языком - еще более быстрым. В то
время когда я изнывал в стамбульской неволе, Оссолинский ездил послом к
английскому королю просить подмоги после поражения под Цецорой. Произнес
перед королем такую речь, что тот велел напечатать ее на латинском,
английском, французском, испанском и немецком языках.
Кто же я был тогда? Простой казак, хотя и образованный, вот и все. А
Оссолинский уже гремел славой, покоряя если и не земли, то души и умы. Когда
он выступал на сейме, все замирало. Ille reqit dictis* - говорили о нем
расположенные к нему люди. Animas et pectora mulcet** - добавляли даже
недруги.
______________
* Властвующий в речи (лат.).
** Души и сердца очаровывает (лат.).

Все мое добро было в Субботове, но и это мозолило глаза Коиецпольским,
а Оссолинский обрастал богатствами, как хомяк жиром. За посольство в Англию
он получил от короля староство радомницкое, за войну прусскую - староство
андзельское, за мир со шведами - подстольство коронное. Женился на дочери
коронного подскарбия Даниловича и сам при одре умирающего Зигмунда,
благодаря всесильной Урсуле Майерин (заменила королевским детям мать),
получил должность подскарбия надворного, а вместе с Майерин - еще и
благосклонность нового короля Владислава, который раньше относился к
Оссолинскому сдержанно, холодно из-за неприязни того к Владиславову любимцу
Казановскому. Во время элекции Владислав сделал Оссолинского своим приватным
министром, а вступив на престол, наградил по-королевски: подарил свой дворец
в Варшаве, саблю стоимостью в десять тысяч злотых, шестерик коней, 60 тысяч
злотых, украшения, которыми были обиты во время коронации хоры в краковском
костеле, и одно из богатейших староств в королевстве - быдгощское.
И за что же все это? Не за то ли, что Оссолинский был единомышленником
нового короля и тоже хотел замирения с православием? Гей-гей! Принадлежал он
к ожесточеннейшим гонителям нашей веры! На сейме конвокационном произнес
слова, ставшие лозунгом папистов: "Религия ваша - пришелец у нас; вера же
католическая - госпожа и хозяйка в дому своем. Берите, что дается вам из
милости; мы скорее пожертвуем своею жизнию и имуществом, нежели допустим вас
свободно распоряжаться в Польше". Разве это не то же самое, что другими
словами провозгласил иезуит Адам Маковский: "Как города некоторые разрешают
непотребные дома для людей своевольных non tam libenter, quam reverenter*,
так ваших религий лютерских, и кальвинистских, и арианских, и
наливайковских".