"Павло Загребельный. Разгон" - читать интересную книгу автора

девушке...
- Что же вы посоветовали?
- Простите, Петр Андреевич, но вы относитесь к генералам от
кибернетики. Я это пояснил ей достаточно популярно... Что же касается войны,
то посоветовал ей поискать генералов из тех времен. Воспоминания генералов о
войне - это же прекрасно. Еще лучше - когда вспоминают маршалы... Жуков,
Василевский... Полководцы...
Карналь снова выпустил своего помощника из поля зрения и, кажется, с
горизонта мысли. Говорил и не ему, и не себе - просто думал вслух:
- Воспоминания полководцев... Это и не воспоминания. Философия войны.
Столкновение мыслей, сплошная абстракция. Фронты, армии, огромные массы
людей, неизмеримые расстояния, театры военных действий, гигантская шахматная
доска... Но нет приближения к человеку, отсутствует сугубо человеческий
элемент, исчезают судьбы, отрыв от корней, схоластика...
Алексей Кириллович всей своей фигурой выказывал стремление к умалению и
уничижению, старался стать, может, и вовсе незаметным. Он казнился
откровенно и, если бы можно было так сказать, напоказ.
- Петр Андреевич, вина моя очевидна.
- Вина? Не вижу.
- Я не учел. Смотрел на вас сугубо функционально. А вы прожили такую
жизнь...
- Как и все.
- Но ведь не все - участники Великой Отечественной войны. Только
очевидцы могут рассказать благодарным потомкам.
Академик сказал такое, что Алексей Кириллович онемел от тревожного
удивления:
- Никто так не врет, как очевидцы.
Затем прибавил без видимой последовательности:
- Что такое воспоминания? Занятия для пенсионеров, бездеятельная трата
времени? Но ведь это же и история, черт побери! Человек без воспоминаний
лишен истории, он остается голым в холодных полях вечности. Каково ваше
мнение о полезности истории, Алексей Кириллович?
- Я разделяю ваше мнение, Петр Андреевич.
- Не надо разделять чужие мнения, надо иметь свои!
Пугаться не входило в функции Алексея Кирилловича, зато среди его
неисчерпаемого церемониала всегда в достатке было почтительности. Он склонил
голову набок, отдавая дань уважения прошлому своего шефа, прошлому, может, и
не очень героическому, но тяжелому.
- Поверьте мне, Петр Андреевич...
- Вы могли бы отыскать ту корреспондентку? - неожиданно спросил
Карналь.
Алексей Кириллович усмехнулся. Разве есть что-то на этом свете, чего не
смог бы он, помощник академика Карналя?
- Вы должны извиниться перед нею... Извиниться и... Может, я
действительно смог бы, когда выпадет минута...
- У вас есть "окно" в следующую среду, Петр Андреевич, между
четырнадцатью и шестнадцатью...
- Не станем с этим спешить. Следующую среду я уже кому-то пообещал.
Кажется, ко мне должны приехать с Полтавщины. Но мы с вами обязаны найти
время. С прессой нужно жить мирно...