"Николай Задонский. Последние годы Дениса Давыдова " - читать интересную книгу автора

не следил, хлеб продавал не торгуясь, лишь бы магарыч был.
Барский дом находился в запустении. Конюшни и скотные дворы месяцами не
чистились. Инвентарь валялся где попало.
Денис Васильевич, приехав в деревню и сразу обнаружив следы
бесхозяйственности, напустился на бурмистра:
- Ты что же, мошенник, вожжи распустил? Всюду грязь, беспорядок...
Думаешь, на тебя и управы не будет?
Федосеич стоял, вытянувшись по-солдатски, и на все замечания отвечал
кратко:
- Виноват, недоглядел...
Зато, побывав в нескольких крестьянских избах, Давыдов убедился, что
живут здесь хотя и убого, но все же лучше, чем в соседних деревнях. По
крайней мере побираться мужики не ходили, хлеб у них водился. Жалоб на
бурмистра тоже никто не приносил, никаких грехов за ним, кроме пьянства, не
открывалось. "Все бы это ничего, - размышлял Давыдов, - да беда, что старик
ленив и о господских интересах не радеет... Чистое наказание с этими
бурмистрами! Липатка хотя и вор, да дело знает, а Федосеич и честен, да к
делам не способен... Конечно, Сашенька права, поднять доходность имения
можно, но ведь для этого надо самому за все браться, постоянно жить здесь. А
на такого бурмистра, как Федосеич, разве можно полагаться?"
Занятый этими мыслями, Давыдов медленно шел по деревенской улице,
направляясь в усадьбу, и повстречался с какою-то средних лет крестьянкой в
высоких мужских сапогах и новеньком легком полушубке, перехваченном кушаком.
Когда они поравнялись, крестьянка смело посмотрела на него серыми ласковыми
глазами и тихо промолвила:
- Здравствуйте, барин...
Давыдов ответил на приветствие и, не останавливаясь, пошел дальше. Но
миловидное, разрумяненное легким морозцем лицо крестьянки показалось ему
удивительно знакомым. "Где-то я как будто ее видел?" - подумал он и невольно
оглянулся назад. Крестьянка, свернув в проулок, выходивший на окраину
деревни, вскоре скрылась из виду.
А лицо ее по-прежнему было перед глазами. Он стал старательно напрягать
память и вдруг вспомнил. Ведь это же Агафья, жена Никифора, сверстника и
товарища по детским забавам! Восемь лет назад он видел ее в Бородине. Тогда,
в нищенском одеянии, выглядела она куда хуже, чем теперь, но это,
несомненно, она. "Жить тяжко, барин!" Этот страшный крик, вырвавшийся у нее
из глубины души, до сих пор звенел в ушах. Но как и почему она очутилась
здесь?
Впрочем, все оказалось очень просто. Федосеич пояснил, что Никифор,
возвратившись из ополчения к семье, находившейся в Денисовке, быстро тут
прижился. Случилось так, что местного куэнеца незадолго перед тем убила
лошадь, в соседних деревнях кузнецов не было, и Никифора, состоявшего на
оброке, завалили работой. При обратном переселении 'бородинцев Никифор
остался, с разрешения Липата Ивановича, в Денисовке.
- А землю здесь ему выделили? - осведомился Давыдов.
- Никак нет, - ответил Федосеич. - Никифор бородинским оброчным
числится, да и без надобности ему земля-то... Ремеслом своим кормится. Избу
и кузницу в аренде содержит.
- А мужики наши им довольны?
- Слова худого ни от кого не слышал. Всякая работа у Никифора спорится,