"Николай Задонский. Последние годы Дениса Давыдова " - читать интересную книгу автора

Давыдовскими темными, густыми бровями, она не принадлежала к числу красавиц,
но многие находили ее очень милой. К братьям Сашенька относилась почти с
материнской нежностью, они тоже ее обожали, присылали часть жалованья,
баловали подарками и жалели, что обстоятельства не позволяют им разделить с
ней домашние заботы.
- Ты что такой мрачный, Денис? - спросила сестра, ласково погладив его
по голове.
- Кто часто садится на гвоздь, тот редко смеется, - со вздохом ответил
он французской пословицей. - Радоваться нечему, Сашенька... Пора в армию
собираться.
- Все-таки решаешь?
- Да. Не вижу иного выхода...
- А если подождать? Может быть, государь еще...
- Бесполезно, - перебил Давыдов. - Царь меня терпеть не может и знает,
что делает. Без сильной протекции ничего не получится, а протекторов у меня
нет... И средств нет, чтобы дома сидеть!
- Ну, об этом не беспокойся, проживем, - отозвалась спокойно сестра. -
Не так богато, конечно, как твои приятели Вяземский и Толстой, а проживем...
- На что же? Наследства, кажется, не предвидится?
- Без него обойдемся. Два имения все-таки. У меня такой расчет, чтобы с
этого года столько же дохода получать, сколько до войны...
- Помилуй, Сашенька! Что за расчеты! - удивился Давыдов. - Денисовка
менее двух тысяч в год дает, а на бородинских мужиков года три по крайней
мере надеяться нечего, в землянках еще ютятся...
Сашенька посмотрела в глаза брата и рассмеялась.
- Ничего-то ты, Денис, в делах не смыслишь! А желаешь знать, мне один
прошлогодний урожай в Бородине столько принес, сколько мы никогда прежде не
получали. Правда, деньги эти пришлось на покупку леса и кирпича
израсходовать, бородинцы сейчас строятся, зато в будущем горевать нечего...
- Чудеса какие-то! - продолжал недоумевать он. - Ума, право, не дашь,
как это ты выкрутилась?
Дело же объяснялось просто. Оказавшись в трудное время полной хозяйкой,
Сашенька вначале растерялась, но постепенно со своей ролью свыклась и, не
надеясь на помощь братьев, все решительнее, крепче стала забирать бразды
правления в свои маленькие руки.
Старый плут Липат Иванович, остававшийся бурмистром и полагавший, что
молодую хозяйку ничего не стоит обвести вокруг пальца, уже с первого приезда
Сашеньки в Бородино понял, как жестоко он ошибся.
Липат Иванович свое личное благополучие основывал на том, что господа
не вникали в дела глубоко и предоставляли ему полную самостоятельность в
действиях. Такой порядок позволял бурмистру хозяйничать, как он хотел.
Выматывая из крестьян все силы на тяжелой барщине, Липат Иванович старался
не только для господ, но и для себя, так как значительная доля доходов
попадала к нему в карман. Отчитываясь перед господами, он обычно укрывал для
себя часть посевов, показывая меньшую, чем на самом деле, урожайность,
наживался на продаже хлеба и на многом другом. Если же какая-нибудь проделка
раскрывалась, покойный барин кричал на него, шлепал по щекам, а сынок его,
Денис Васильевич, хватал за бороду и грозил скорой расправой, однако порядок
от этого не изменялся. Бурмистр винился, откупался небольшими деньгами,
оставался на прежнем месте и с новой силой налегал на мужиков. Крепостная