"Виталий Забирко. Жил-был кудесник" - читать интересную книгу автора

- Здравствуй, - сказал я пересохшим горлом.
- Здравствуй, Валентин, - также изменившимся голосом сказала Татьяна.
В её глазах читалось, что время поработало надо мной гораздо усерднее, чем
над ней. Брюшко, морщины на лице, седые космы поредевших волос...
- Это моя дочь, Елена, - кивнула Татьяна в сторону бесформенной
женщины.
Дочь удостоила меня равнодушным неподвижным взглядом. Как таракана.
Удивительно, до чего полнота старит. Можно подумать, что они с матерью
ровесницы.
- Так что же мы стоим? - взял я инициативу в свои руки. - Заходите.
Елена пошла на меня танком, и я едва успел посторониться. Иначе, как
мне показалось, она бы преодолела меня словно бруствер окопа.
Татьяна замялась.
- Заходи и ты, - усмехнулся я.
- Извини, там внизу такси... А водитель наших купонов не берёт.
- Понятно, - кивнул я. - Заходи, а я пойду расплачусь.
Во дворе стоял новенький пикап чистейших инородных кровей. Хозяева
таких машин не подрабатывают по ночам. Видно, шофёр, тайком от хозяина, вёл
свой бизнес.
- Сколько? - заглянул я в открытую дверцу.
- Две, - нагло буркнул шофёр.
Я протянул ему последнюю десятитысячную.
- Хватит с тебя, - столь же нагло отрезал я.
Шофёр поднёс купюру к приборной доске. Свет в салоне он
предусмотрительно не зажигал.
- Но! - возмутился он. - Договаривались за двадцать!
- А ветровое стекло от жадности не лопнет? - вкрадчиво спросил я. -
Как я понимаю, машина-то не твоя?
- Но!.. - по-дурному взревел шофёр и полез под сидение за
монтировкой.
- Парень, не шали, - тихо сказал я и засунул руку в пустой карман. -
Я разрешаю тебе сказать только спасибо.
- Мать твою... - зло выдохнул шофёр и рванул инопородный пикап с
места в карьер. Подстегнуть "кобылу" своим "но" он забыл.
"Вот так вот, - с грустью подумал я. - Проходили мы в школе, что при
капитализме homo homini lupus est*.
_____________________
*человек человеку волк (лат.)
Кажется, lupus из меня начинает получаться..."
Елена встретила меня угрюмым злым взглядом. И хотя сидела она на
краешке стула, казалось бы, как подобает стеснительной гостье, тем не
менее, вся её поза выражала основательность и монументальность. Подобно
скифской бабе.
- А где вещи? - наконец услышал я её голос. Голос оказался под стать
фигуре - глухой, низкий, неприятный.
- Вещи? - не понимая в чём дело, я недоумённо вскинул брови.
- Чемодан! - почти истерически взорвалась Елена. - Мы его оставили в
машине в залог!
"Так почему не предупредили?" - чуть было не вырвалось у меня, но я
сдержался и сконфуженно развёл руками. Чересчур много я возомнил о себе.