"Виталий Забирко. Парниша, открой дверь!" - читать интересную книгу автора

окопов, остав-1внные в агонии городской службой канализации лет десять
назад. А вот и следы падения тел хмыря с хмыренышем.
"Так вот в чем дело! - ожило во мне второе, параллельное сознание. -
Вот почему все время был день, а стоило мне засомневаться, как пали
сумерки! Вот почему туман за окном". Тут бы мне встряхнуться, да заорать
благим матом, но тело и первое сознание не слушаются, поступают по своему.
Сел я на кирпич, на рюкзак посмотрел. Пожрать, что ли? Полез за сыром
и наткнулся на пакет с одеялом. Тьфу ты, черт! Я ведь ему, Старикашке,
выменивал, чтобы он на голом полу не простудился...
"Значит, прав был Старикашка, когда обозвал меня персонажем, - закипел
я. - Значит, и мой мир ирреален..."
Я словно раздвоился: продолжал жить в своем мире, двигаться, думать,
но одновременно жило и второе, параллельное сознание, анализируя мои мысли
и поступки.
"Значит, сидит где-то в своем реальном мире Автор, щелкает клавишами
машинки, и каждый удар по клавишам дергает ниточки, к которым привязана
марионетка Игорь Викторович. Вот почему так трудно было повернуть голову,
чтобы увидеть за окном светящийся туман. И вот почему моя жизнь столь
динамична и насыщена, будто по нотам расписана!"
Есть расхотелось. Я встал, бесцельно прошелся по комнате... и застыл
на месте.
"Парень! - вдруг подумал я. - Ты ведь свободен! Путь в твои Палестины,
рай социалистический, открыт. Старикашку-то ты спровадил!"
На радостях я пнул рюкзак ногой и бросился было к входным дверям,
чтобы сразу уйти в задверный мир, но рассудительность одержала верх. Негоже
такому харчу пропадать. Да и одеяло там пригодится. Тем более, что
эсэсэсэровской капусты у меня почти не осталось.
Я быстренько загрузил в рюкзак трофейное хмыриное пиво, взвалил его на
плечи и только тогда направился к двери. У двери я долго приводил
возбужденные мысли в порядок, вызывая в памяти кабинку общественного
сортира на железнодорожном вокзале. Наконец настроился и протянул руку,
чтобы толкнуть дверь. Только бы в кабинке никого не оказалось! А, впрочем,
плевать!
"Так тебя Автор и отпустит!" - съехидничало параллельное сознание.
Но прикоснуться к двери не успел. Она сама открылась. Точнее, упала на
меня, выломанная из стены вместе с филенкой. И, пока я барахтался под
дверью, в лицо мне ударила струя аэрозоля из газового баллончика.
Кто-то наотмашь вмазал мне по морде, а затем сунул под нос пузырек с
аммиаком. Я замотал головой, открыл глаза и блеванул на приводившего меня в
чувство хмыря.
- Мать твою! - заорал хмырь, отпрыгивая.
Голова трещала, как на следующий день после полуведра самогона, в ушах
шипело, глаза застилал туман. Кто-то опять сунул мне под нос пузырек с
аммиаком.
- Убери, а то и тебя облюю! - заорал я.
- Дайте ему водки, - сказали из тумана.
Перед лицом возник стакан. Я схватил его обеими руками и опрокинул в
себя. Передернуло меня, как от трехсот восьмидесяти вольт. Но полегчало. В
ушах перестало шипеть, головная боль начала утихать, в глазах прояснилось.
И увидел я, что сижу, скрючившись, на стуле посреди большой комнаты,