"Леонид Юзефович. Князь ветра ("Сыщик Путилин" #3)" - читать интересную книгу автора

если даже мерить вашей меркой. Мне приходилось читать, что долина реки Толы,
где расположен священный город монголов Урга, напоминает долины Ломбардии.
- Ну так и не тяните, начинайте. Я готов, - сказал Сафронов, придвигая
к себе чистую тетрадь в зеленой коленкоровой обложке.
Отсюда не следует, что все нижеизложенное является буквальным
воспроизведением его записей. Впрочем, и сами они вряд ли дословно
зафиксировали рассказ Ивана Дмитриевича, который, разумеется, тоже не был,
да и не мог быть безукоризненно точным слепком реальности. Во всех трех
случаях зазор достаточно велик, и в первом он, может быть, ненамного больше,
чем в двух других. Зато текст вклеенных в тетрадь записок Солодовникова
сохранен в неприкосновенности.

2

В то майское утро Иван Дмитриевич завтракал вдвоем с тринадцатилетним
сыном Ванечкой, единственным из его детей, кто не умер в младенчестве. Жена
за стол не садилась. Покормив мужчин и отправив одного на службу, другого -
в гимназию, она рассчитывала еще немного поспать. Раньше такие планы
скрывались, но недавно соседка вооружила ее статьей в дамском журнале,
доказывающей, что женский организм нуждается в несоизмеримо более
продолжительном сне, чем мужской. Теперь жена залезала обратно в постель с
полным сознанием своей правоты.
- Ладно, я тебе надоела, с сыном ты говорить не желаешь, - сказала она,
отбирая у Ивана Дмитриевича газету, - но если ты решил окончательно
испортить себе пищеварение, возьми хотя бы книгу. Давненько что-то я не
видела тебя с книгой.
Действительно, как начальник сыскной полиции Иван Дмитриевич постоянно
был занят, читал мало, а современных беллетристов не знал совсем. Когда два
часа спустя ему доложили, что писатель Николай Каменский убит у себя на
квартире в доме номер восемь по Караванной улице, он впервые услышал это
имя.
С докладом явился агент Гайпель по кличке Студент, из недоучившихся
студентов. Он же принес купленную на всякий случай последнюю книжку
Каменского. Иван Дмитриевич сунул ее в карман и послал Гайпеля за кучером.
Экипаж подан был в пять минут. Едва они уселись, подошел средних лет мужчина
в хорошем пальто, с тростью.
- Помню, помню, - не дав ему рта раскрыть, сказал Иван Дмитриевич. -
Ваша фамилия Печеницын, вы директор Обуховской больницы для душевнобольных и
были у меня неделю назад. От вас какой-то сумасшедший сбежал.
- Вы его не нашли?
- И не искали. Сказано же, мы такими делами не занимаемся. Экипаж
тронулся, но Печеницын пошел рядом, держась за бортик.
- Я тут составил списочек его примет, - говорил он. - Возьмите, очень
вас прошу. Вдруг пригодится?
Из жалости Иван Дмитриевич взял этот список, чуть позже проглядел и
подумал, что по таким приметам людей на улице можно хватать через одного.
Имелась, правда, особая примета в виде шишки на переносице, но и ее не грех
было описать как-то повыразительнее.
- Сами рехнемся, если нам еще и сумасшедших ловить, - сказал он
Гайпелю.