"Леонид Юзефович. Песчаные всадники (Повесть) [B]" - читать интересную книгу автора

- Что же тут загадочного?
Унгерн быстро шел к воротам - поджарый, молодой: недавно тридцать
пять стукнуло. Цырен-Доржи, едва поспевая за его широким шагом, на ходу
рассказывал про Саган-Убугуна. Знал, что после ван не станет его слушать.
- Видите ли, это отшельник. Архат. Но почему-то легенда упорно
связывает его имя с именем Чингисхана. Тот будто бы всегда пускал впереди
войска белую кобылицу, на которой незримо ехал Саган-Убугун, ведущий
воинов к победе. Вот почему вам подарили бурхан с его изображением.
- Понятно, - сказал Унгерн. - Вроде святого Георгия.
Цырен-Доржи искренне огорчился при таком сопоставлении: оно
показывало, что его ученик по-прежнему все меряет на свой православный
аршин.
- Ну как оно, высокочтимый ван? - поинтересовался подполковник
Дерябышев. - Сильно воняло?
Раньше он никогда не позволил бы себе подобной фамильярности, и ему
бы не позволили, но теперь все сходило с рук, как на маскараде, где все
равны, где любая дерзость обращена не к лицу, а к маске, хотя каждый
знает, что это не так. В конце концов кто перед ним - генерал-лейтенант
русской армии или туземный князек? Кто он сам-то - казачий подполковник
или держатель двухочкового пера? Дерябышев не желал принимать всерьез эту
павлинью субординацию, однако она существовала и потихоньку начинала
размывать прежние отношения.
- У тебя во фляжке ничего не найдется? - спросил Роман Федорович.
- Какой разговор! Для многомудрого вана...
Смеялся, похлопывая себя нагайкой по голенищу.
Барон отхлебнул, поморщился.
- Теплая.
- Зато наша. Не рисовая. - Дерябышев протянул фляжку Цырен-Доржи. -
Глотнешь?
Тот помотал головой.
- Вот моська! - разозлился Дерябышев. - Чего тогда стоишь тут? - Взял
его за лицо и с силой отшвырнул к ограде. - Стой там!
Барон и это стерпел - перед самым походом лучше не ссориться. Он
затоптал недокуренную папиросу, поднялся.
- Ведь лезут, обезьяны, - виновато сказал Дерябышев. - Поговорить не
дают.
Тронулись. Впереди с бунчуком ехали подъесаул Ергонов и два трубача,
по бокам - офицерский эскорт, сзади - полуэскадрон конвоя.
- Чингисхан умер почти семьсот лет назад, - говорил сидевший рядом
Цырен-Доржи. - И тогда же Саган-Убугун из воителя стал отшельником. Он не
помогал никому из чингизидов. Если Великий Белый Старец станет вашим
покровителем, вы, несомненно, завоюете все Забайкалье...
Роман Федорович молчал. Водка уже ударила в голову, и, как всегда в
первые светлые минуты опьянения, когда хмель еще не отяжелел, не опустился
на дно души, возникло удивление: да где же это я? Да что же это со мной?
Прошлая жизнь, в которой были семья, женщины, служба, война, никак не
вязалась с теперешней и оттого утрачивала смысл. Он не мог понять, каким
образом одна перетекла в другую. Но сейчас об этом думалось легко: старая
кожа сброшена, и черт с ней!
- Я имел приватную беседу с богдо-ханом, - рассказывал Цырен-Доржи. -