"Князь Феликс Юсупов. Конец Распутина" - читать интересную книгу автора

взятки, кормили его обедами, спаивали вином...
Распутин пользовался популярностью только в определенном кругу своих
поклонниц и тех лиц из правящих кругов, которые нуждались в его поддержке
Остальной же здравомыслящий Петербург относился к нему отрицательно.
Его жизнь в столице превратилась в сплошной праздник, в хмельной разгул
беглого каторжника, которому неожиданно привалило счастье.
Понятно, что в конце концов у него вскружилась голова от сознания своей
силы, от подобострастия окружающих, от непривычного количества денег и
невиданной роскоши. Его цинизм дошел до последних границ. Да разве и могло
быть иначе? Мог ли он стесняться с теми сановниками, которые дожидались у
него в передней, с теми женщинами, которые готовы были почтительно
целовать его грязные руки?
Чем сильнее он чувствовал свое могущество, тем меньше уважал окружающих
Но от разгула и опьянения властью он и сам опускался, теряя всякое чувство
меры, всякую осторожность.
Конец его явился закономерным завершением всей его жизни.
В ледяную воду Невы было брошено его тело, до последней минуты
старавшееся преодолеть и яд и пулю. Сибирский бродяга, отважившийся на
слишком рискованные дела, не мог умереть иначе; только там, у него на
родине, в волнах Тобола или Туры, едва ли кто искал бы труп убитого
конокрада Гришки Распутина.
С Распутиным я встретился впервые в семье Г. в Петербурге, в 1909 году.
Семью Г. я знал давно, а с одной из дочерей, М., был особенно дружен.
Так как все, связанное с именем Распутина, обычно вызывает невольное
чувство брезгливого предубеждения, мне хочется сказать здесь несколько
слов о М.Г., чтобы выделить ее из распутинской клики.
По природе своей она была на редкость чиста, добра, отзывчива и
необыкновенно впечатлительна. Но в ее характере было много той нервной
экзальтации, благодаря которой душевные порывы у нее всегда преобладали
над сознанием Религия играла главную роль в ее жизни. Но религиозное
чувство ее носило на себе отпечаток болезненного мистицизма и все было
проникнуто стремлением к сверхъестественному, чудесному. Излишне
доверчивая по натуре, она к тому же совершенно не способна была
разбираться ни в людях, ни в фактах. Если что-нибудь ее поражало, она
слепо отдавалась впечатлению, целиком подпадала под влияние того, кому
однажды поверила, и уже не отличала добра от зла.
При этих условиях не приходилось удивляться появлению Распутина в семье
Г.
В 1909 году я уже застал М.Г. горячей его поклонницей. Она искренне и
твердо верила в его праведность, в его душевную чистоту, видела в нем
божьего избранника, почти сверхъестественное существо.
Распутин же со свойственной ему прозорливостью почуял и разгадал ее
душевное состояние и всецело овладел ее доверием. М.Г. была слишком чиста,
чтобы понять, сколько грязи и ужаса было в этом человеке, слишком наивна,
чтобы сознательно и трезво разбираться в его действиях. Она обрела высшую
радость в полном духовном порабощении своей личности, была счастлива,
найдя "святого руководителя", и не только сама не задумывалась над тем,
что представлял собой этот ее духовный наставник, но всякий раз как-то
внутренне пугливо уходила в себя, когда чувствовала, что ей пытаются
открыть на него глаза. Нарисовав в своем воображении идеальный образ