"Зиновий Юрьев. Человек под копирку" - читать интересную книгу автора

Я, признаться, не ожидал такого ответа и, чтобы выиграть
несколько секунд, снова поднес стакан с тонисоком ко рту.
- Вы не знаете, что с ним случилось?
- Знаю.
К своему удивлению, я почувствовал, что безумно хочу
спать и с трудом сдерживаю зевоту Наверное, реакция на воз-
буждение, связанное с расследованием. Защитный механизм.
- Так что же, мистер Клевинджер?
- Думаю, что он еще жив, но вряд ли это надолго.
Он тонко усмехнулся, и глаза его ледяно блеснули. Мне
пришлось выхватить из кармана платок и сделать вид, что я
вытираю нос, чтобы хоть как-то скрыть неудержимую зевоту. Я
знал, что мне следовало бы по меньшей мере удивиться тому,
что говорит Клевинджер, я помнил слова "следовало бы", "уди-
виться", но они странно потеряли смысл и медленно проплывали
в моей голове пустой шелухой. Мне нужно было понять, что го-
ворит человек напротив меня, но сделать это было невозможно.
Я знал, что засыпаю. Занавес сознания медленно и неотвратимо
задвигался, и я не мог его остановить. Я хотел что-то поду-
мать, но уже не мог. И сдался. Последним моим ощущением было
прикосновение чего-то прохладного и гладкого к щеке.
Видения были замедленными и цветными. Отец принимал свое
лекарство и нес порошок ко рту долго-долго, еще дольше гло-
тал его и затем целую вечность мучительно морщился. И все в
нашей комнате морщилось, съеживалось, теряло четкие очерта-
ния. В комнату по воздуху неторопливым дирижаблем вплыла
мать. Она была загорелая, а в руках сжимала белые длинные
чехлы, и чехлы красиво оттеняли ее загар. Наверное, для отца
и для меня. Мне было страшно, я не хотел, чтобы на меня на-
девали чехол, и пытался закричать, но весь мой сон вдруг как
бы свернулся, сжался, превратился в тонкую яркую иглу и
больно уколол меня...
Пактор Браун проводил мне по щеке чем-то бесконечно глад-
ким и мягким, и тянущая истома теплой волной разливалась по
телу, отдавалась прибоем в далеких и чужих ногах...
Я плыл. Волны ритмично подбрасывали меня, и мне ничего не
было нужно. "Может быть, - подумал я. - это и есть счастье -
когда тебе ничего не нужно" .. И поразился своей мудрости.
На мгновение занавес сознания разошелся, и в щель я уви-
дел почти у самой моей головы кусок брезента. Я пытался заг-
лянуть в щель получше, но занавес мягко закрылся...
Отец, пятясь уходил от меня и таял в желтоватой дымке, и
я знал, что он никогда не вернется, и мир казался мне чудо-
вищно огромным, сложным, чужим. Мне было бесконечно жаль от-
ца. И еще больше себя, потому что чем дальше и безвозвратнее
отступал он от меня, тем неумолимее надвигался на меня враж-
дебный мир. Я боялся его. Я не хотел в нем быть.
И опять занавес слегка колыхнулся, впустив рев и грохот Я
сидел в кресле, и кресло медленно поворачивалось А может
быть поворачивалось круглое окошко-иллюминатор и по нему не