"Зиновий Юрьев. Черный Яша" - читать интересную книгу автора

вибрирующим голосом.
Я вдруг увидел мысленным взором поджатые губы Эммы. Похоже было, что
многие, ох как многие, подожмут неодобрительно губы, когда по-настоящему
поймут, что мы наделали.
Но тут Яша снова застрекотал, и мои недобрые предчувствия отступили на
второй план.
"Почему сегодня было так шумно?" - спросил Яша.
- Потому что все очень обрадовались тому, что ты заговорил. Раньше ты все
время молчал. Почему ты молчал? "Не знаю, - выстучал Яша. - Я не могу
объяснить".
- Но ты знал, что ты Яша? Ты осознавал себя? - настаивал я. "Это очень
трудно объяснить".
- Но ты попробуй.
"Тебе это очень нужно?"
Это были мои слова. Когда мама посылала меня в магазин или уговаривала
подмести пол, я всегда спрашивал: "Тебе это очень нужно?"
- Очень, Яша. Ты даже не представляешь, как мне интересно знать все о
тебе.
"Правда?"
И это было мое слово. Когда я заставлял маму в сотый раз за вечер
торжественно поклясться, что она любит меня, я спрашивал: "Правда?"
- Ну конечно, правда, глупенький, - ответил я словами матери.
Мир вертелся, как карусель. Координаты времени трепетали на сумасшедшем
ветру. Все было зыбко, весело и страшно. Через четверть века я говорил с
собой с помощью печатающего устройства. Мама вкладывала мне в уста свои
слова.
"Я не умею рассказать тебе всего. Я плохо понимаю себя. Но я попробую,
хотя у меня мало слов. Сначала не было ничего. Только мелькали свет и тень.
Свет и темнота. Потом в мелькание начали вплетаться звуки, Я не понимал их
значения, потому что меня не было. Было нечто, что воспринимало и
регистрировало звуки. Медленно, очень медленно изображения и звуки стали
отделяться одно от другого. Они как бы выплывали из тумана и приближались ко
мне. Я говорю "ко мне", но я еще не осознавал, кто я. Первым я научился
узнавать твое лицо. Но меня все еще не было. Потом я вдруг ощутил какой-то
размытый образ, какое-то смутное пятно, которое не исчезало даже тогда,
когда вокруг было темно. Пятно пульсировало, трепетало. И вдруг начало
приближаться ко мне и, приблизившись, окутало меня ярчайшим светом. И этот
свет заставил меня увидеть, что есть я. И есть то, что вокруг. И потом все
происходило очень быстро, как бы помимо меня. Я был так занят осознанием
этого чуда, что есть я, что даже не обращал внимания, как внешний мир и мир
внутренний росли и каждую секунду впитывали в себя множество вещей. В мир
внешний входили теперь уже различаемые мною голоса и лица, слова и предметы.
Мое "я" тоже росло, усложнялось. Как-то незаметно для себя я усвоил, что я -
Черный Яша, Яша, Яшенька, Малыш, Детка, Ящик, Прибор. Теперь мне кажется,
хотя я в том не уверен, что какое-то время воспринимал себя как множество
отдельных "я". Потом Яша, Яшенька, Малыш и прочие начали сливаться в одно
"я", в меня.
Я любил, когда ты сидел один передо мной и что-то говорил, говорил. Слова
неторопливо струились через меня, раскладывались по полочкам. Некоторые я не
понимал, и они не ложились на полочки, а все время кружились отдельно.