"Зиновый Юрьев. Черный Яша (Сборник "Операция на совести")" - читать интересную книгу автора

сотрудник Анатолий Любовцев, с упорством маньяка пытался превратить его в
искусственный мозг.
Когда я начинал работу, каждый раз, засыпая, я мысленно составлял свою
речь при вручении мне Нобелевской премии. У меня накопилась масса
замечательных речей. Потом, когда твердая уверенность в скорой поездке в
Стокгольм стала вянуть и засыхать, я подумывал даже о том, чтобы
напечатать сборник этих речей на машинке и разослать тем, кому они могли
пригодиться.
Это было в доисторическую эпоху. Я давно уже потерял надежду на премии.
Я потерял надежду, что из моей работы вообще получится хоть что-нибудь,
кроме подтрунивания коллег, не всегда безобидного, и Галочкиного молчания.
Я потерял уверенность в себе.
За это время я похудел, спал, как уверяла меня мама, с лица, перестал
ходить в бассейн и учить французский. Я превратился из общительного
приветливого молодого человека, каким казался себе раньше, в невропата с
мизантропическим восприятием жизни.
В сотый, в тысячный раз прокручивал я в голове печальный и однообразный
фильм "Моя работа за последние полтора года".
Сначала была мысль. Как и всякая мысль, она появилась маленькой, жалкой
и беззащитной. Я даже не обратил на нее особого внимания. Но она росла,
крепла, начала, наконец, стучать ножками в мою черепную коробку, требуя,
чтоб ее заметили.
Мысль была довольно проста и не слишком оригинальна. Не успели в
сороковых годах появиться первые американские электронно-вычислительные
машины ЭНИАК, рьяные журналисты и популяризаторы поспешили назвать их
искусственным мозгом. Но ни громоздкие ламповые ЭНИАКи, медлительные и
капризные, ни их далекие потомки, в тысячи раз более стремительные и
компактные, не имели никакого права называться думающими и разумными. Все
они, в сущности, дети простого арифмометра. Несравненно более сложные,
умеющие делать то, что и сниться не могло старым добрым канцелярским
"Феликсам", но все равно отпрыски арифмометра. Потому что работать они
могли только по заданной программе. Возьми это, сложи с тем, запомни то и
так далее. Просто машины. Замечательные машины, но машины. Не менее, но и
не более того.
Мысль, как я уже сказал, была проста. Собрать прибор на новых элементах
нейристорах, которые кое-чем напоминают нейроны мозга, прибор,
относительно сравнимый по сложности с человеческим мозгом.
Нет, не думайте, что кто-нибудь точно знает, как устроен и как работает
человеческий мозг. Только в общих чертах. Мысль заключалась в том, чтобы
обучать наш прибор не набором жестких программ, а тем же методом, каким
обучается ребенок. Надо обрушить на машину поток информации. Такой же
информации, которая обрушивается на младенца с того момента, когда в нем
впервые шевельнется жизнь. И тогда, может быть, не совсем ясным для нас
образом машина начнет превращаться в искусственный мозг. В этом "может
Быть" и было все дело.
Мы собрали такой прибор, применив самые последние достижения
миниатюризации. Впрочем, "мы" - это не совсем точно. Мы, то есть наша
лаборатория, не смогли бы сконструировать подобный прибор даже за тысячу
лет работы без выходных. А поскольку на такой энтузиазм рассчитывать было
трудно, всю эту работу обидно легко проделала большая институтская ЭВМ.