"Карл Густав Юнг. Цели психотерапии" - читать интересную книгу автора

Эффект, к которому я стремлюсь, - добиться душевного состояния, в
котором мой пациент начинает экспериментировать со своей сущностью, когда
больше нет ничего раз и навсегда данного, безнадежно окаменелого, -состояния
текучести, изменения и становления. Конечно, я могу рассказать о своей
технике только в принципе. Те из моих читателей, кто случайно знаком с моими
работами, могут представить себе необходимые параллели. Здесь я хочу лишь
подчеркнуть, что мой подход не следует понимать как бесцельный и
безудержный. Я придерживаюсь правила никогда не выходить за пределы смысла,
заключенного в актуальном моменте, и стремлюсь к тому, чтобы дать пациенту
осознать этот смысл по возможности полно, вместе со сверхличностными
связями. Ведь принимая происходящее с ним за нечто сугубо индивидуальное, в
то время как такое случается со всеми, индивид демонстрирует неверную,
чересчур индивидуалистскую установку, исключая себя из человеческого
сообщества. Необходимо иметь не только личное сознание настоящего, но и
сверхличное сознание, дух которого ощущает историческую непрерывность. Как
бы абстрактно это ни звучало, но ведь то, что многие неврозы вызываются
фрустрацией религиозных потребностей души (из-за детской иллюзии
просвещения) - тоже факт. Современный психолог должен, наконец понять что
речь идет не о догмах и вероисповеданиях, а скорее о религиозной установке,
являющейся психической функцией необозримой важности. И как раз для
религиозной функции историческая непрерывность обязательна.
Вернувшись к проблеме моей техники, я спрашиваю себя, насколько я
воспользовался авторитетом Фрейда при ее создании. Во всяком случае, я
научился ей по фрейдовскому методу свободного ассоциирования, так что
рассматриваю свою технику как прямое развитие последнего.
Пока я помогаю пациенту определить действенные моменты его снов и
стремлюсь показать общий смысл символов, он психологически находится еще в
детстве. Он зависит от своих снов и от того, даст ли ему следующий сон новый
свет. Пациент зависим также от моих идей и знаний, помогающих понять новые
образы. Он испытывает нежелательное пассивное состояние неуверенности,
зыбкости. Ведь ни он, ни я не знаем, куда лежит путь. Мы бредем наощупь в
египетской тьме. В этом состоянии не стоит ждать сильного
воздействия -слишком велика неуверенность. А кроме того, существует
опасность, что сотканную днем ткань снова разорвет ночь. Страшно, если
ничего не состоится, и сновидец ни на чем не остановится. В таких ситуациях
иногда появляется особенно яркий или странный сон и пациент говорит мне:
"Если бы я был художником, я бы нарисовал об этом картину." Или сны говорят
о фотографиях, живописных или рисованных картинах, иллюстрированных
рукописях, о кино.
Я пользуюсь этим и предлагаю пациентам действительно нарисовать
увиденное во сне или в фантазии. Как правило, пациент говорит, что он не
художник, на что я обычно отвечаю, что современные художники - тоже, а
посему живописью нынче может заниматься всякий, кому не лень. Сверх того,
важна не красота, а старания, затрачиваемые на картину. Насколько это
правда, я недавно увидел на примере одаренной профессиональной портретистки,
которой пришлось начать с самых жалких детских попыток рисовать в моем
жанре; буквально так, как если бы она никогда прежде не держала в руках
кисти. Рисовать вовне - совсем другое искусство, нежели изнутри.
Таким образом, мои продвинутые пациенты начинают рисовать. Я понимаю,
что можно поражаться бесполезности этого дилетантства. Но не нужно забывать,