"Карл Густав Юнг. Подход к бессознательному " - читать интересную книгу автора

марш лестницы, ведущей вниз, в какую-то пещеру, кажущуюся доисторической
могилой. На дне ее лежат два черепа, несколько костей и немного битой
керамики. Тут я просыпаюсь.
Если бы Фрейд при анализе этого сна следовал моему методу изучения его
специфических ассоциаций и контекста, то услышал бы очень длинную историю.
Но боюсь, что отверг бы ее как попытку уйти от проблемы, которая в
действительности была его собственной. Фактически сон представлял резюме
моей жизни и более специфично - моего ума. Я вырос в доме, возраст которого
составлял 200 лет, мебель была трехсотлетней давности, и к тому моменту моим
важным духовным достижением было изучение философии Канта и Шопенгауэра.
Величайшей новостью являлись труды Чарлза Дарвина. Незадолго до этого я все
еще жил со средневековыми представлениями своих родителей, у которых мир и
люди управлялись божественным всемогуществом и провидением.
Теперь же этот взгляд ушел в прошлое. Мое христианство сделалось весьма
относительным после встречи с восточными религиями и греческой философией.
По этой причине на первом этаже все выглядело таким темным, тихим и
ненаселенным.
Тогдашние мои исторические интересы развились на основе первоначальных
занятий сравнительной анатомией и палеонтологией во время работы ассистентом
в Анатомическом институте. Меня увлекли находки ископаемых людей, в
частности, много обсуждавшегося Неандертальца, а также весьма сомнительного
черепа Питекантропа Дюбуа. Фактически это и были мои реальные ассоциации во
сне, но я не осмелился упомянуть о черепах, скелетах и костях Фрейду, потому
что знал, что эту тему лучше не затрагивать. У него жила подспудная идея,
что я предчувствую его раннюю смерть. Он сделал этот вывод из того, что я
высказал явный интерес к мумифицированным трупам, обнаруженным в так
называемом местечке Блейкеллер, в Бремене, который мы вместе посетили в 1909
г., по пути на корабль, отправлявшийся в Америку.
Поэтому я и не хотел возникать со своими собственными идеями. Слишком
сильное впечатление произвел тот недавний опыт, показавший почти
непреодолимую пропасть между нашими взглядами. Я не хотел терять его
расположение и дружбу, открывая свой собственный мир, который, я полагал,
был бы ему странен. Чувствуя себя весьма неуверенно, я почти автоматически
солгал ему насчет моих "свободных ассоциаций", чтобы избежать невыполнимой
задачи знакомства с моим очень личным и совершенно отличным внутренним
устройством.
Следует извиниться за этот довольно длинный рассказ о щекотливом
положении, в которое я попал, рассказав Фрейду свой сон. Но это хороший
пример тех трудностей, с которыми сталкивается всякий, кто занимается
реальным анализом снов. Многое зависит от разницы в типе личности аналитика
и анализируемого.
Вскоре я понял, что Фрейд ищет во мне какое-нибудь несовместимое
желание. Для пробы я предположил, что черепа, которые я видел, могли
относиться к некоторым членам моей семьи, чьей смерти по каким-то причинам я
мог желать. Это было встречено с одобрением, но я не удовлетворился этим по
сути ложным ходом. Когда же я попытался найти подходящие ответы на вопрос
Фрейда, то был внезапно ошарашен мыслью о той роли, которую субъективный
фактор играет в психологическом понимании. Мое прозрение было столь
ошеломляющим, что я подумал лишь о том, как бы выбраться из этой трудной
ситуации, и не нашел ничего лучшего, как попросту солгать. Моральные