"Карл Густав Юнг. Об отношении аналитической психологии к поэтико-художественному творчеству" - читать интересную книгу автора

другими словами, оно для нас есть лишь то, чем оно кажется. Я говорю
"кажется" - потому что, возможно, наша ограниченность просто не дает нам
пока заглянуть поглубже. Так или иначе в данном случае у нас нет ни повода,
ни отправной точки для анализа. В первом случае, наоборот, мы сможем
припомнить в качестве основополагающего тезис Герхарта Гауптмана: быть
поэтом - значит позволить, чтобы за словами прозвучало Праслово. В переводе
на язык психологии наш первейший вопрос соответственно должен гласить: к
какому праобразу коллективного бессознательного можно возвести образ,
развернутый в данном художественном произведении?

Такая постановка вопроса во многих аспектах требует прояснения. Я взял
здесь, согласно вышесказанному, случай символического произведения
искусства, притом такого, чей источник надо искать не в бессознательном
авторской личности, а в той сфере бессознательной мифологии, образы которой
являются всеобщим достоянием человечества. Я назвал эту сферу соответственно
коллективным бессознательным, ограничив ее тем самым от личного
бессознательного, под которым я имею в виду совокупность тех психических
процессов и содержаний, которые сами по себе могут достичь сознания, по
большей части уже и достигли его, но из-за своей несовместимости с ним
подверглись вытеснению, после чего упорно удерживаются ниже порога сознания.
Из этой сферы в искусство тоже вливаются источники, но мутные, которые в
случае своего преобладания делают художественное произведение не
символическим, а симптоматическим. Этот род искусства мы, пожалуй, без
особого ущерба и без сожаления препоручим фрейдовской методе
психологического промывания.

В противоположность личному бессознательному, образующему более или
менее поверхностный слой сразу же под порогом сознания, коллективное
бессознательное при нормальных условиях не поддается осознанию, и потому
никакая аналитическая техника не поможет его "вспомнить", ведь оно не было
вытеснено и не было забыто. Само по себе и для себя коллективное
бессознательное тоже не существует, поскольку оно есть лишь возможность, а
именно та возможность, которую мы с прадревних времен унаследовали в виде
определенной формы мнемонических образов или, выражаясь анатомически, в
структуре головного мозга' . Это не врожденные представления, а врожденные
возможности представления, ставящие известные границы уже самой смелой
фантазии, - так сказать, категории деятельности воображения, в каком-то
смысле априорные идеи, существование которых, впрочем, не может быть
установлено иначе, как через опыт их восприятия. Они проявляются лишь в
творчески оформленном материале в качестве регулирующих принципов его
формирования, иначе говоря, мы способны реконструировать изначальную
подоснову праобраза лишь путем обратного заключения от законченного
произведения искусства к его истокам.

Праобраз, или архетип, есть фигура - будь то демона, человека или
события, - повторяющаяся на протяжении истории везде, где свободно действует
творческая фантазия. Соответственно мы имеем здесь в первую очередь
мифологическую фигуру. Подробнее исследовав эти образы, мы обнаружим, что в
известном смысле они являются сформулированным итогом огромного типического
опыта бесчисленного ряда предков: это, так сказать, психический остаток