"Карл Густав Юнг. О становлении личности" - читать интересную книгу автора

вырваться, как из пелены тумана, из бессознательного тождества с массой? Это
не может быть нуждой, потому что нужда приходит ко всем, и все спасаются
конвенциями. Это не может быть и моральным выбором, потому что люди, как
правило, выбирают конвенции. Что же тогда неумолимо склоняет выбор в пользу
необыкновенного?

Это то, что зовется предназначением; некий иррациональный фактор,
который фатально толкает к эмансипации от стада с его проторенными путями.
Настоящая личность всегда имеет предназначение и верит в него; имеет к нему
pistis, как к богу, хотя это - как, вероятно, сказал бы заурядный человек -
всего лишь чувство индивидуального предназначения. Это предназначение
действует, однако, как божественный закон, от которого невозможно
уклониться. Тот факт, что очень многие погибают на собственном пути, ничего
не значит для того, у кого есть предназначение. Он должен повиноваться
собственному закону, как если бы это был демон, который соблазнял его
новыми, странными путями. Кто имеет предназначение, кто слышит голос глубин,
тот обречен. Поэтому, по преданию, он имеет личного демона, советы которого
ему следует выполнять. Всем известный пример такого рода - Фауст, а
исторический факт - даймон Сократа. Первобытные шаманы обладают духами змей,
так же как Асклепий, покровитель врачей, которого в Эпидавре изображали в
виде змеи. Кроме того, в качестве его личного демона выступал кабир
Телесфор, который ему, видимо, читал вслух, т.е. внушал, рецепты.

Первичный смысл выражения "иметь предназначение" гласит: быть вызванным
неким голосом (по-немецки слова "предназначение" (Bestimmung) и "голос"
(Stimme) образованы от одного корня). Прекрасные тому примеры можно найти в
свидетельствах ветхозаветных пророков. То, что это не просто архаичный facon
de parler, доказывают исповеди исторических личностей - таких, как Гете и
Наполеон (если ограничиться лишь двумя напрашивающимися примерами), которые
не скрывали своего чувства предназначенности.

Предназначение или чувство предназначенности - это прерогатива не
только великих людей, но и обычных, вплоть до дюжинных; разница лишь в том,
что вместе с убыванием величины предназначение становится все более туманным
и бессознательным, словно голос внутреннего демона все больше и больше
отдаляется, говорит все реже и невнятнее. Ведь чем меньше масштаб личности,
тем в большей степени она неопределенна и бессознательна, пока, наконец, она
не исчезает, становясь неотличимой от социальности и поступаясь из-за этого
собственной целостностью, и взамен растворяется в целостности группы. Место
внутреннего голоса заступает голос социальной группы и ее конвенций, а место
предназначения - коллективные потребности. Однако многие, будучи в этом
бессознательном социальном состоянии, откликаются на призыв индивидуального
голоса, из-за чего тут же выделяются среди прочих и чувствуют себя
поставленными перед проблемой, о которой другие не ведают. В большинстве
случаев невозможно объяснить ближнему, что же случилось, потому что рассудок
плотно замурован сильнейшими предрассудками. "Как все другие", "ничего
подобного нет", а если "подобное" происходит, то оно, конечно, считается
"болезненным", а кроме того, в высшей степени нецелесообразным: "Думать, что
это могло бы иметь значение, есть чудовищная заносчивость"; "Это ведь не
более чем психология". Именно последний довод является ныне самым