"Алексей Кузьмич Югов. Шатровы (Роман)" - читать интересную книгу автора

вот-вот - и Вильгельм позорный мир нам продиктует в Петрограде... А! Да
что вспоминать - сама помнишь: вместе ревели с тобой у карты... А теперь,
а теперь?! Да ты, голубушка, подойди-ка сюда, посмотри! - Арсений
Тихонович схватил ее за руку, сорвал с подоконника. Невольно рассмеявшись,
как девчонка, и повинуясь его неистовой силе, Ольга Александровна
подбежала с ним к большой настенной карте "Театра военных действий", где
положение фронтов и армий означено было густыми скоплениями флажков -
синих и красных. Этим ведал неукоснительно, руководствуясь еженедельными
обзорами К. Шумского в "Ниве", младший Арсеньевич - Володя,
четырнадцатилетний гимназист - пятиклассник.
А если он забывал эту свою священную обязанность, за недосугом,
заигравшись да закупавшись, отец шутливо-строго выговаривал ему: "Ты что
же это, господин начальник штаба, манкируешь, а? Ты ж не Янушкевич!.."
Стоя вместе с женой у самой карты, Шатров указкой водил по Галиции и
Волыни и, радостно-гордый, торжествующий, объяснял ей то, что она уж по
нескольку раз в день слыхала от "начальника штаба".
Но надо было матерински-послушно притворяться и перед тем, и перед
другим, что все это ей внове, дабы не обидеть ни того, ни другого.
- Ты видишь, Оля, - ломит эрцгерцога наш Алексей Алексеевич
Брусилов!.. Ломит, голубчик, дай ему бог здоровья!.. - Голос Шатрова
дрогнул слезами гордости и счастья. Подавив прорвавшееся волнение, он
продолжал: - Ты смотри: ведь всю Буковину от них очистил. Армии
брусиловские через Карпаты переваливают. Скоро господам австрийцам -
каюк. Эх, вот бы когда румынам выступить да шарахнуть Австрию сбоку - ну
и конец! Дак нет, все еще торгуется этот Братиану, сволочь!..
- Арсений!..
- Извини, извини, голубка: забылся!.. Да и без румын обойдемся:
Австро-Венгрия - при последнем издыхании, вот-вот капитулирует. Мы -
накануне победы, полнейшей, безоговорочной, от сотворения мира не
слыханной! А ты, а ты, орлица моя: имянины твои не праздновать! А мужички
Шатрова не осудят, не беспокойся. Ты что думаешь, они в траур облеклись?
Плохо ты знаешь сибиряка! Кто чуть побогаче, тот и свадьбы гуляет, и
крестины справляет, и новый пятистен поставит - новоселье три дня
празднует, самогонки да бражки хватает! Что делать, говорят, Арсений
Тихонович, всех не оплачешь, а жить как-то надо! И я также, по-мужицки,
считаю: и жить надо, и работать надо. А у меня, у Арсения Шатрова, своя,
особая работа - шатровская: народному благоденствию фундамент
закладывать. Чтобы после-то военной, адовой прорвы опять всего стало
много и хлеба, и мяса, и работушки! А я то и делаю... Да и заветную
думушку мою, от которой у Арсения твоего подушка ночами горит, - чтобы
господ иностранных капиталистов из Сибири вон попросить - уж кто-кто, а уж
ты-то лучше всех знаешь. Нет, дорогая Ольга Александровна, что касается
трудов для отечества, так Шатров твой и перед  т е м  Страшным Судом
спокойно предстанет, да и перед земным Страшным Судом - народа русского!


Из двух, собственно, мельниц состояла шатровская главная: одна, в
приземистом, старом здании, на семь жерновов, так и оставалась для
грубого, простого размола, и ее попросту звали "раструс", а другая - для
самого тонкого, оптово-промышленного, вальцовка, в светло-бревенчатом,