"Уильям Батлер Йейтс. Тайная роза" - читать интересную книгу авторадерн не отсырел, как пески у Трех Россе? Разве блохи в одеяле не
многочисленны, как волны моря, и не так же подвижны? Разве хлеб ваш не так жесток, как сердце послушника, забывшего Господа? Разве вода в кувшине не горька и не вонюча, как его душа? Разве вода для омовения ног не того же цвета, в который окрасится послушник в Огне негасимом? - Послушник знал, что засов крепок, и потому пошел обратно в свою нишу, будучи слишком сонным для веселой перебранки. А Кумхел продолжал колотить в дверь; наконец снова послышались шаги послушника, и тогда скоморох закричал ему: - О трусливое и злодейское племя монахов, гонителей бардов и скоморохов, ненавистников жизни и радости! О племя, не носящее меча и не говорящее истины! О племя, размягчившее кости народа коварством и развратом! Скоморох, - сказал послушник, - и я тоже слагаю стихи; я создал их много, сидя в этой нише при дверях; и мне горько слышать, что бард ругает монахов. Брат мой, я сейчас пойду спать, но перед этим говорю тебе - сам глава нашей обители, милосердный аббат, давал распоряжения относительно размещения странников. - Тогда спи, - отвечал Кумхел, - а я пропою бардово проклятие аббату. - Он установил ушат кверху дном у окна, встал на него и запел очень громко. Пение пробудило аббата, он сел в постели и свистел в серебряный свисток, пока послушник не прибежал к нему. - Не могу я глаз сомкнуть при таком шуме, - сказал аббат. - Что стряслось? - Это скоморох, - отвечал тот, - который жалуется на растопку, на хлеб, проклятие на вас, о брат аббат, и на вашего отца, и мать, и деда, и бабку, и всех родственников. - Поет стихами? - Стихами, и в каждой строке ставит два ассонанса. Аббат стащил ночной колпак и скомкал его рукой; округлый клок темно-коричневых волос посреди бритой головы казался островом в центре пруда - в те годы в Конноте еще не забыли старинную тонзуру ради новомодного стиля. - Если чего-нибудь не сделать - заявил он, - бард обучит своим проклятиям детей на улицах, и дев, стоящих у дверей, и разбойников из Бен Бальбена. - Тогда я должен пойти и дать ему сухой дерн, и свежий хлеб, и чистую воду, и новое одеяло, а потом взять с него клятву именем святого Бенигния, нашего покровителя, и именем солнца и луны, что ни один закон не будет нарушен, и что он не будет говорить стихами перед детьми на улицах, и девами, стоящими у дверей, и разбойниками из Бен Бальбена? - Не будет тут пользы от нашего благословенного покровителя святого Бенигния, ни от луны и солнца, - ответствовал аббат, - ибо назавтра желание проклинать снова найдет на него, или гордость за свои стихи начнет двигать им, и он пойдет обучать виршеплетству детей на улицах, и дев у дверей домов, |
|
|