"Уильям Батлер Йейтс. Тайная роза" - читать интересную книгу автора

ружье на камень и прицелился в цаплю, стоявшую с густой траве над ручейком,
втекавшим в пруд; он боялся, что если застрелит птицу где - нибудь над
глубокой водой и полезет ее доставать, то подхватит ревматизм. Но, когда он
взглянул на цаплю, она исчезла, и, к ужасу его, на месте птицы встал
человек, очень старый и хилый. Охотник опустил ружье: вновь там стояла
цапля, спокойно опустив голову. Он снова прицелился, глядя вдоль железного
ствола, и металл, враг всяческого колдовства, снова показал ему старца; и
вновь тот исчез, стоило опустить ствол. Старик уронил оружие, трижды
перекрестился, и сказал "Отче наш" и "Богородице", и пробормотал: "Это враг
Бога и моего покровителя встал на ровном месте и охотится в благословенных
водах", и снова прицелился, очень тщательно и медленно. Раздался выстрел, и
сквозь рассеивающийся дым Бруэн увидел, как старец падает на траву, а стая
цапель с криком летит к морю. Охотник пошел к добыче, огибая пруд, и, дойдя
до ручейка, осмотрел тело в старинных одеждах черного и зеленого цветов,
запятнанных кровью. Он покачал головой, видя столь богомерзкое создание. И
вдруг тело пошевелилось, рука протянулась к нему и длинные тощие пальцы чуть
не схватились за крест и четки. Бруэн отшатнулся, крикнув: - Колдун, я не
дозволю мерзким тварям касаться святых бусин! - и задрожал от осознания,
сколь страшной и древней опасности избежал.

- Если ты выслушаешь меня, - ответил ему голос столь тихий, что казался
вздохом, - ты поймешь, что я не колдун, и позволишь поцеловать перед смертью
крест.

- Я выслушаю тебя, - отвечал Бруэн, - но не дам коснуться святых
четок, - и, сев неподалеку от умирающего, он перезарядил ружье, положил его
на колени и приготовился слушать.

- Не знаю сколько поколений назад мы, ныне серые цапли, были учеными
мужами при дворе короля Лигейра; мы не охотились, не ходили в битвы, не
слушали молитв друидов, и даже любовь, если она вообще спускалась к нам,
была не более чем летучий огонь. Друиды и барды говорили нам о новом друиде
Патрике; большинство их ненавидело пришлеца, а некоторые считали, что он
принес учение древних богов в новых образах; а иные стояли за то, чтобы
приветствовать его; но мы зевали посреди их речей. Наконец они прибежали,
крича, что Патрик идет ко двору, и снова начали споры; но мы не
вслушивались, ибо были заняты диспутом о сравнительных достоинствах Высокого
и Простого стилей; не озаботились мы даже когда они выбежали из дверей,
сжимая в руках волшебные жезлы, чтобы сразиться с незваным гостем в лесу, и
когда они возвращались в разорванных одеждах и с криками отчаяния: стук
ножей, вырезавших старинными знаками наши мысли, успокаивал нас, а диспут
наполнял радостью; не беспокоились мы и когда толпы шли наутро увидеть
нового друида, читавшего заповеди своего бога. Народ пробежал мимо, и один
из нас, отложивший нож, чтобы вздохнуть и размяться, услышал вдалеке голос и
понял, что друид Патрик проповедует в доме короля; но сердца наши были
глухи, и мы резали, и беседовали, и читали, и громко смеялись. Спустя
некоторое время мы услышали шум многих ног, идущих от дома короля, и вдруг
две высокие фигуры встали на пороге: одна была в белой, другая в красной
одежде, словно огромные лилия и мак; и мы узнали друида Патрика и нашего
короля Лигейра. Мы отложили резцы и склонились перед королем, но не его