"Уильям Батлер Йейтс. Тайная роза" - читать интересную книгу автора

и круче, и наконец они выехали из леса к подножию высоких гор. Лес
распростерся под ними, миля за милей, а далеко к югу виднелся горящий город.
Вверху были только белые звезды. Тут проводник натянул поводья, указал левой
рукой на небо и прокаркал: - Смотрите, смотрите на светлые лампады! - и
снова ударился в галоп, размахивая факелом. - Слышите стук копыт тех
гонцов? - крикнул он. - Скорее, скорее! Или они ускользнут из ваших рук! - и
засмеялся, как бы в охотничьем восторге. Солдатам показалось, что они
услышали далеко внизу стук подков; но земля становилась все более и более
неровной, и бег коней ускорялся поминутно. Они старались остановиться -
напрасно: лошади словно взбесились. Проводник бросил поводья на холку коня,
размахивая руками и распевая дикую гаэльскую песню. И тут все увидели полосу
реки глубоко внизу, и осознали, что оказались на краю пропасти (она зовется
теперь Луг-на-Гаэл или, по-английски, Прыжок Чужака). Шесть лошадей скакнули
вниз, и пять воплей разорвали воздух, и мгновением позже пятеро людей и пять
лошадей с глухим шумом рухнули на зеленый склон у подножия утесов.

Сумрачные старцы

Невдалеке от Мертвецкого мыса, около Россе, там, где заброшенный дом
лоцмана уставился на море двумя круглыми, словно глаза, окнами, в прошлом
столетии стояла хижина-мазанка. Она тоже служила морскому промыслу - один
старик, Майкл Бруэн, в молодые годы сам бывший контрабандистом, а в годы
преклонные сделавшийся отцом и дедом контрабандистов, проживал в ней; и
когда ночами стройные шхуны пробирались в залив мимо Роули, его задачей было
вывешивать роговую лампу в южном окне; поданная таким образом весть
достигала острова Доррен, а оттуда, при помощи такой же лампы, и поселка
Россе. Кроме этих мерцающих посланий, мало что связывало старика с людьми,
ибо он одряхлел и думал только о спасении души, склоняясь все время перед
резным испанским распятием, висевшим над очагом, и сгибаясь над четками из
полированных камешков - их привезли ему на шхуне, пришедшей из Франции с
грузом шелков и кружев. Однажды ночью он долго ждал появления шхуны
"Милосердная Мария"; но, хотя ветер был благоприятным, судно сильно
опаздывало, так что он уже хотел лечь на свою охапку соломы - небо светлело,
и судно не решилось бы проходить мимо Роули и становиться на якорь при свете
дня. И тут он заметил цапель, летевших одна за другой от острова Доррен к
заросшим тростником прудам, что лежат у скал Второго Россе. Никогда ранее не
видел он, чтобы цапли летали над морем, потому что это птицы суши; от
удивления, прогнавшего дремоту, а также потому, что долгое бдение опустошило
его кухонный шкаф, старик схватил ружье, ржавое и перевязанное веревочками,
и поспешил вослед цаплям к прудам.

Когда он подошел к прудам так близко, что слышал шорох тростников,
занялся рассвет, и в сером свете высокие стебли, тихие воды, клочья тумана и
дымка над песчаными наносами предстали как будто вырезанными их громадных
жемчужин. Вскоре он обнаружил цапель, в большом числе - те стояли, поджав
ноги, на мелководье; он залег в зарослях, взглянул в прицел и на миг
склонился над своими четками, чтобы пробормотать: "Покровитель мой святой
Патрик, дай мне убить цаплю; пирог из нее поддержал бы мои силы целых четыре
дня, ибо я ем меньше молодых. Убереги от промаха, и я буду читать по молитве
на каждую бусину четок все четыре дня". - Тут старик снова улегся, поместил