"Йоханнес Вильгельм Йенсен. Падение короля" - читать интересную книгу автора

меня получиться! А рецепт я купил у одного оружейника из Штеттина. Страшно
вспомнить, сколько лет с тех пор прошло! Так он и сгинул, значит, и ни одна
душа его не видела. Он сам еще и разобраться мне помог в рецепте, объяснил,
что к чему. А я сварил рецепт в котелке вместе со всеми прочими сильными
снадобьями. Золота у меня не получилось. Какое там золото, сынок! Ну, а
потом со временем все как-то само собой улеглось.
Состарился Тегер-кузнец. Его шишковатая лысина начала зарастать
младенческим пушком, окладистая борода отросла возле ушей длинными
стариковскими космами и вся поседела. Лицо Тегера было покрыто бледными
пятнами выцветшей кожи, да и руки были ими усыпаны.
Иной раз Тегер и сам делал какую-нибудь поковку в кузнице - по большей
части он только присматривал за горном, - а хмурый, покрытый копотью Нильс
становился тогда к мехам. Тегер работал молотом хладнокровно, удары его
ложились точно; надменно выпрямив спину, старик поглядывал на свою работу
свысока, потому что с годами у него развилась дальнозоркость. Однако с
каленым железом он расправлялся по-прежнему ловко. Сил у него хватало
ненадолго; через полчаса он бросал работу и, делая вид, что вспомнил о
чем-то важном, уходил в дом. Там он отсиживался, хватая ртом воздух и
стараясь скрыть от всех предательскую одышку.
- Вот, погляди-ка, что у меня тут есть, - заговорил однажды старик и
стал торопливо рыться в шкатулке, полной старых пуговиц и кусочков
металла. - Куда только она запропастилась? У меня тут лежала негодная
монета, вот только не завалялась ли! И куда она могла подеваться? Я ее
несколько лет берег к твоему возвращению. Я сам не могу прочесть, что на ней
написано, не потому, что вижу плохо, а потому, что надпись латинская. Вот
она. Я ее нашел в земле. Ну-ка, Миккель! Какая там надпись?
Миккель, у которого на глаза набежали слезы, деловито нагнулся над
позеленевшей монетой и разобрал надпись.
- Пускай она тебе и останется, - сказал Тегер, чрезвычайно довольный
ученостью сына. - Это настоящее серебро.
- Спасибо! - Миккель взял монету и спрятал; с тех пор он никогда с ней
не расставался.
В первые дни после возвращения Миккеля Тегер не раз поглядывал на него
с задумчивым выражением.
- Вот поди ж ты как бывает! - сказал он однажды. - Иной раз ни за что
бы не угадал, что в человеке заложено. Вот взять хоть сапожникова сына из
Бреннума. Шутка ли, чего он достиг? Говорят, он у короля в большом почете.
- Так и есть, - ответил Миккель тревожно. Посещение Йенса Андерсена
вспомнилось ему с мучительной отчетливостью. - Но ведь у него были средства,
чтобы учиться в Риме и в Париже.
- И то верно, - пробормотал Тегер, и его старческие черты помягчели при
мысли о дальних странах. Он и сам бывал за границей, но дальше Северной
Германии не забирался.
- И то верно, - повторил он снова, вращая большими пальцами. - Скажи, а
не повстречался ли тебе случаем молодой барин? Как, бишь, его звали-то?
Кажись, вроде господин Отто.
Вопрос был таким неожиданным, что Миккель даже подскочил от
внезапности:
- Что? Кто такой?
- Да помещик-то наш. Ты, может, и не видал его, а он весной отправился