"Челси Куинн Ярбро. Хроники Сен-Жермена ("Сен-Жермен" #6)" - читать интересную книгу автора

оставалась все той же разумной женщиной: вела домашнее хозяйство,
присматривала за детьми, готовила им еду. Ее хозяин явно столовался
самостоятельно в лаборатории - он никогда не просил Сабрину состряпать
что-нибудь для него. Она решила, что граф, наверное, обедает у друзей или в
другом своем доме, однако Роджер ее догадок не подтвердил. На осторожные
расспросы он ответил, что граф, повинуясь обычаям родины, всегда ест в
одиночестве, то есть не делит трапезу с кем-то еще. Роджер тоже ел в
одиночестве, но его еда хранилась в погребе под чуланом.
Твилфорд, к тому времени изрядно подвыпивший, обвел комнату
покрасневшими глазами.
- Неподходящее место для английской леди, если вы хотите знать мое
мнение, - проворчал он сердито. - Я бы такого не потерпел.
- А детишкам там нравилось, хотя, конечно, им не хватало друзей. В
Англии у них имелись родственники с ребятишками, годившимися в товарищи для
различных затей, но трущобные антверпенские сорванцы - компания очень уж
неподходящая, и брату с сестрой волей-неволей приходилось развлекаться друг
с другом. Роджер стал для них чем-то вроде доброго дядюшки, он строил свои
занятия в манере игры. В одной из своих записей Сабрина отмечает, что у него
был дар заставлять их слушаться, не наказывая и не браня. Графа дети не
боялись нисколько, но относились к нему с огромным благоговением, а он
охотно проводил с ними время, то поправляя их произношение, то рассказывая
захватывающие истории, звучавшие, по оценке Сабрины, необычайно
правдоподобно. Сесилия особенно любила слушать о приключениях женщины по
имени Оливия, которой граф отводил разные роли, помещая ее в разные периоды
истории Древнего Рима. Однажды Сабрина решилась попенять графу за несколько
откровенные для совсем маленькой девочки рассказы о развращенности римской
аристократии. Граф отвечал, что он сильно смягчает краски, и напомнил, что
между невежеством и невинностью огромная разница, хотя эти два понятия
обычно мешают друг с другом.
- Софистика! - фыркнул лорд Грейвстон.
- И откровенно фальшивая, - прибавил Хэмворти. - Разве всем нам то и
дело не приходится видеть, сколь быстро с приходом учености утрачивается
невинность?
- Ваш брат, насколько я знаю, профессор колледжа Кибл в Оксфорде, -
вступил в разговор шестой гость. - Чрезвычайно образованный человек, а между
тем вы сегодня заметили, что он чист и наивен, словно ребенок, и замечание
ваше вовсе не походило на похвалу.
Питер Хэмворти, насупившись, посмотрел на элегантного чужака.
- Это разные вещи, граф. Вы иностранец, вы многого просто не понимаете.
- Едва ли настолько, - вежливо возразил шестой гость.
- Чарльз, когда же мы доберемся до зеркала? - горестно вопросил
Твилфорд. - Вы донимаете нас уже долее часа.
- Я к нему и веду, - кротко ответил Уиттенфильд. - Надеюсь, теперь вы
все понимаете, что дом, где служила Сабрина, был не совсем обычен не только
для Антверпена, но и для любого места Европы. Сабрина прожила у графа почти
три года, отложила изрядное количество денег и стала надеяться, что ей не
придется вернуться в Англию бедной скиталицей, рассчитывающей на милость
богатой родни. В дневнике отмечается, что она с большой приятностью
сравнивала свое нынешнее положение с тем, в каком находилась до встречи с
графом. Потом из тюрьмы освободили сэра Джеймса, и он ее разыскал.