"Челси Куинн Ярбро. Дорога затмения " - читать интересную книгу автора

Чуань-Тинг чувственный отклик, который незамедлительно поверг бы ее в
смятение, если бы она не спала. Сен-Жермен усмехнулся, заметив, как
исказилось лицо молодой китаянки.
Чуань-Тинг повернулась на бок - плавно, замедленно, словно двигаясь под
водой. Одна половина липа ее оказалась в тени, вторая, напротив, вдруг
засияла, как лепесток большого цветка. Голова женщины запрокинулась, дыхание
участилось, по телу волнами пробегала сладкая дрожь.
Хотя искушение было сильным, Сен-Жермен подавил в себе желание ее
разбудить: однажды, три года назад, он сделал подобную глупость. Чуань-Тинг,
возможно впервые в жизни ощутившая чувственное возбуждение и традиционно
видевшая свое назначение
только в том, чтобы ублажать господина, пришла в неописуемый ужас.
Заверения в том, что господину для удовлетворения собственной страсти
необходима ответная страсть, не возымели действия. Китаянку трясло от
омерзения к себе. С тех пор Сен-Жермен брал ее лишь в состоянии глубокого
сна, когда разрешение томления плоти не поддается контролю сознания и может
быть принято за вулканический выброс из горнила подспудных грез.
В дыхании женщины появились хриплые нотки. Сен-Жермен покрывал ее грудь
поцелуями, нагнетая мучительный жар. Его руки ласкали горячие бедра,
уверенно продвигаясь к полураскрытому увлажненному лону. Чуань-Тинг
застонала, освобождаясь от напряжения, и первые ее содрогания позволили
взмыть на гребень волны и ему. Ритм упоительных спазмов достиг пика, потом
плавно пошел на спад. Чуань-Тинг прошептала что-то бессвязное и вновь
погрузилась в сонное оцепенение. Сен-Жермен встал с постели, накинул на
спящую покрывало, затем направился к распахнутой двери. Утро несло холод. Он
плотно ее притворил.

Смежная со спальней комната поражала простотой обстановки, которую
составляли лишь узкое жесткое ложе, письменный стол да небольшой итальянской
работы комод. Проемы двух узких высоких окон закрывали бумажные ширмы, и
потому тут всегда царил полумрак. Сен-Жермен подошел к столу и остановился в
раздумье. Грядущий день не обещал ничего, кроме уныния. В последнее время
тоскливое настроение практически не покидало его.
Развязав черный шелковый пояс, Сен-Жермен уронил его на пол, затем
уронил и халат. Отвернувшись от стола, он нагишом пересек комнату и, подойдя
к стене, сдвинул в сторону секретную доску. За ней оказались три ящика, в
них лежала одежда.
Имперский закон запрещал чужеземцам носить лишь китайские вещи. Этот
запрет был продиктован якобы эстетическими соображениями: будто бы для того,
чтобы жители Поднебесной могли воочию видеть, насколько разнообразен мир.
Фактически же он упрощал процедуру обнаружения чужаков во время периодически
устраиваемых на них повальных облав. Сен-Жермену вполне была ясна подоплека
драконовского указа, однако тот его не особенно тяготил. За время долгих
скитаний по свету он привык одеваться в манере, свойственной лишь ему
самому.
Вскоре он вышел из личных покоев, одетый в длиннополое византийское
одеяние из черной парчи, накинутое поверх короткого, доходившего лишь до
колен, красного полукафтана и черных персидских брюк, заправленных в высокие
китайские сапоги. Пояс из наборного серебра и черный крылатый нагрудный
диск, символизирующий солнечное затмение, дополняли его наряд. Как ни