"Борис Ямпольский. Рассказы" - читать интересную книгу автора

- Я вот выпил, оставил машину в гостях, - сообщил он. Потом завистливо
взглянул:
- Не женился?. А я вот уже третьей парашют привязываю,
- Что так?
- В каждой семье бывают опусы; - отвлеченно сказал Марат. - Правда,
парторг говорит: "Девку имеешь - имей! А семью цементируй. Философ... - Он
засмеялся,- Живу пока на орбите, бокс оборудовал, зеркало, античное кресло,
открыточки-люкс, принимаю свою солистку в авто, - Марат хохотнул. -
Калорийная фигура. Мужу семьдесят пять лет, семьдесят пять, повторяю. И он
умирает по ней. Умирает - не то слово, посылает хризантемы, шоколадные
наборы. Моя любовь! Она красивая - это не то слово. Корифейка! Это явление!
Моя болевая точка.- Лицо его затуманилось. - О, рассказать мою жизнь, это
роман "тысяча и одна ночь" и "тайны парижских трущоб" Эжена Сю. Я прошел
огонь и воду и медные трубы, медные трубы, между прочим, фигурально
- А где ты сейчас работаешь?
- По музыкальной части, - небрежно ответил он.- Мельпомена. Слыхал? Но
есть идея перейти в юридическую практику. С точки зрения мирового
пульверизатора. Холодильник, между орочим, могу устроить - "Ока". Справку
врачебную можешь сделать, что нужен холодильник для лекарства?
- Какого лекарства?
- Матка боска, ну ты вроде хворый.
- Кстати, это бывает.
- Тогда две справки. Схватываешь? Прощаясь, он вдруг печально сказал:
- Это, между прочим, правильная наука - диалектика, все течет, все
изменяется. Салют! Соединимся по бильдаппарату. После этого Марат нанес мне
визит. Звонок был, словно горит дом. Только я открыл двери:
- А какие у вас потолки - два семьдесят? Паркет югославский? И, еще не
сняв па^то, в шапке прошел по комнатам, заглянул на кухню, открыл дверь в
ванную:
- А плитку надо бы розовую или голубую, унитаз же изысканно черный.
Сориентировался? Главное, друг, декорум. Через десять минут он уже принимал
ванну, и слышно было, как он под шум воды мурлыкал: "На пыльных тропинках
далеких планет останутся наши следы"... Я пошел в гастроном, а когда
вернулся, Марат, завернутый в мохнатую простыню, стоял на кухне у открытого
холодильника и жадно пил молоко прямо из бутылки. У меня было ощущение, что
это я пришел к нему в гости. Закурив кубинскую сигару и пуская фигурно дым
кольцами, Марат в моем халате и шлепанцах отправился осматривать книжные
полки.
- Толстой, Гоголь, Салтыков-Щедрин, все классики. Наивно. Мельком он
взглянул на фотографию Чехова в 1900 году и заметил, что тот в новом хорошем
костюме в полоску и сидит в плюшевом кресле.
- Жили, не жаловались. Увидев альбом Ренуара, Марат возликовал.
- А, Ренуарчик? Крутые бабец, правда? Фламандская полнотелость, а?
Потом подршел к столу:
- Что на станке? И, взглянув прялло мне в глаза, медленно произнес:
- Каждый врет на своем участке? Потом, выпив и закусив, развалившись в
кресле, он меня учил:
- Есть три ставки - хватай высшую! Есть три девки - валяй лучшую!
Теперь он меня мучил каждое утро, ровно в восемь трезвонил телефон.
- Ну как, стимулы есть? - бодро спрашивали из утренних пространств,