"Павел Владимирович Яковенко. Первомайский" - читать интересную книгу автора

рейнджером.
Подошел командир батареи и сказал, что пока только надо выставить
дежурную смену часа на два, а потом поменять. С первой сменой Витя решил
остаться сам - поболтать со Славиком. Они с ним служили в разных дивизионах,
хотя приехали в бригаду вместе. А потом встречаться им удавалось уже только
на разводах перед заступлением в наряд, и то, если только их графики
совпадали в одной точке. Честно говоря, Вите Славика не хватало: за пять лет
совместной учебы, товарищи понимали друг друга с полуслова - один только
раскрывал рот, а другой уже знал, что он хочет сказать. И это ничуть не
мешало им смеяться и прикалываться друг над другом.
В данный момент Слава изображал что-то вроде дискотечного топтания, по
ходу дела бурно выражая возмущение по поводу своей отправки в "окопы":
- Представляешь? Меня хватают в квартире два папоротника, тянут на
плац, выходит Жариков и визжит, чтобы меня тащили в машину. Я пытаюсь
вырваться, кричу ему, что я пацифист! Но он, наверное, уже привык к моим
выступлениям, не отреагировал никак, а вместо этого врезал мне по шее - до
сих пор болит. Сажают меня в "Урал" - слева - шофер, справа - капитан
Куценко: не вырвешься. Пришлось ехать сюда. Как ты думаешь - бой будет? Я же
такой длинный - ни в один окоп не помещусь!
- Нос у тебя ни в один окоп не поместится, - засмеялся Витя.
Таким долгим безостановочным трепом Славе удалось заполнить часа два
или даже три. За все это время ветер не только не унимался, а, кажется,
становился еще сильнее и Витя понял, что хорош тусоваться, иначе можно
околеть. Плюнув на служебный долг, он пошел к своей машине, которую
постоянно держал, хоть краем глаза, но в поле зрения. Но когда Витя еще
только открывал дверцу, он уже почувствовал, что его ждет очень неприятный
сюрприз. На его месте, (что ж, вполне естественно), спал контрактник. Задача
перед молодым лейтенантом, (да еще и "пиджаком" к тому же), стояла почти
неразрешимая: попробуй, выкинь "ваучера" из машины на мороз, ветер, в ночь.
М-да... Но холод уже настолько достал Витю, что он, вздохнув про себя, начал
стучать солдата контрактной службы по упитанному заду. Тот сначала
недовольно заурчал, но все же повернулся и выглянул.
- Двигайся, давай, - пробурчал лейтенант. - Я замерз как собака!
Кто не знает, пусть поверит, что влезть в кабину "шишиги" втроем совсем
не простое дело. Витя влез. Положение тела было архинеудобным, но зато в
кабине было тепло, и лейтенант размяк, приснул. В дверцу слегка поддувало,
но это была ерунда.
Но недолго длилось блаженное забытье: сквозь сон Витя почувствовал, что
его нещадно трясут, в кабину ворвался холод и лейтенант с мукой открыл
глаза. У дверцы стоял капитан Донецков:
- Разворачиваемся к бою. Давай вылазь. Где ваша батарея?
Витя тяжело выбрался наружу - его колотило со сна - но, к своей удаче,
сразу же разглядел в темноте номинального командира батареи - лейтенанта
Зарифуллина. Тот уже пытался навести элементы организации в хаотичное
движение личного состава, надрывая голос на ледяном ветру. Машины
расползались в разные стороны: куда? зачем? По крайней мере, стало ясно, что
Витина батарея разворачивалась основным направлением перпендикулярно шоссе.
Поддубный некстати вспомнил, что стволы у орудий не прочищены: так и не
удосужились после приема техники это сделать, а сейчас где и что искать? Но
Донецков словно подслушал его мысли и сказал: