"Лео Яковлев. Товарищ Сталин: роман с охранительными ведомствами Его Императорского Величества" - читать интересную книгу автора

наотрез откажется. Что будет дальше? Через год сыну поступать в институт.
Поступит ли он или загудит в армию? Останется ли он сам в очереди на
автомобиль и на улучшение жилищных условий, если он "их" сейчас отошьет? И
вообще, что тогда будет? "Они" ведь могут...
Сидевший напротив него психолог из "органов" с легкой улыбкой читал его
мысли. Дав ему их додумать, а его душе подвергнуться смятению, он ласково
утешил страдальца:
- Вы же понимаете, что эта, можно сказать, общественная нагрузка будет
одноразовой. Ну, не исключено, что когда вы поедете за границу в следующий
раз, мы снова обратимся к вам с такой же небольшой просьбой.
А когда моральные бури в душе клиента на глазах у "кума" улеглись,
чекист невзначай обронил:
- Кстати, мне кажется, что вы засиделись на должности старшего
инженера. Не пора ли вам стать руководителем группы? Мы об этом подумаем...
Итогом встречи чекист был доволен: у группы, отправляющейся в
преисполненный соблазнов, хоть и не вполне западный мир, теперь был один
командир и один шпион, так что завет сконструированного Щедриным
градоначальника Угрюм-Бурчеева был выполнен. Впрочем, шпионов, не знающих
друг друга, в этой румынской группе могло быть и несколько, что было крайне
полезно для последующего сопоставления информации.
Здесь был описан выход спецслужб на контакт, можно сказать, с
девственником. Опытный зэк на его месте не мучился бы угрызениями совести, а
немедленно принял бы все предложения "кума", как, например, Солженицын без
долгих уговоров стал стукачом "Ветровым" и регулярно писал оперу. Жаль, что
большинство этих "рапортов" не сохранилось, и ни один из них не вошел в
собрание сочинений нобелевского лауреата.
Тоталитарные и авторитарные режимы стремятся постоянно увеличивать
число стукачей в своих империях, и я полагаю, что число шпионов, указанное
Угрюм-Бурчеевым (устами Щедрина), - далеко не предел. По некоторым
сведениям, в начале семидесятых годов прошлого века их количество в совковой
империи исчислялось тремя сотнями тысяч. У меня есть основания считать эту
численность заниженной. В доказательство приведу вполне реальный случай,
рассказанный мне моей сотрудницей.
Ей (этой моей сотруднице) в годы застоя "выделили" туристическую
путевку в Болгарию. Как положено, она "обмыла" эту радость в своем
коллективе, состоявшем из шести женщин (она была начальницей этой группы),
каждая из которых проработала вместе с ней более десяти лет. Дружили, как
говорится, домами, вникая во все трудности и житейские неурядицы, помогая
друг другу их пережить.
Во время скромного застолья "на посошок" все веселились и шумно
обсуждали условия поездки и досадовали, что очень мало постылых рублей
разрешают поменять на заманчивые левы. Так же весело стали разрабатывать
варианты добычи лишних левов. Возникло предложение что-нибудь продать из
одежды, а потом сказать куратору, что забыла кофту или куртку на
какой-нибудь экскурсии. Этот вариант тоже вызвал смех, так как в
представлении совковых стареющих модниц София мало чем отличалась от Парижа
с его королями и королевами стиля. Между делом, в процессе шутливого поиска
выхода из этого исхода моя сотрудница обмолвилась, что единственная
ценность, которой она владеет, это царский червонец. Покойная бабушка
берегла себе "на зубы", да так и не собралась озолотить свою улыбку. Но,