"Петр Якир. Детство в тюрьме " - читать интересную книгу автора

никак одолеть, а утром, когда с помощью пожарной лестницы начали штурмовать,
восставшие начали бросать из окон связанных активистов навстречу тем, кто
лез по лестнице; активистам, воспитателям, охранникам. Особых травм у
выброшенных не было. Кажется, у двоих были переломы. Три дня держались в
корпусе приезжие, выкрикивали лозунги, из которых явствовало, что жулики
никогда не пойдут в актив. При помощи пожарных брандспойтов их, наконец,
усмирили. Всех связали, погрузили на грузовики и увезли в Свердловск. Часть
из них вскоре опять вернулась в колонию, а человек 20 самых активных
посадили под следствие, обвинив их по 58-ой статье, как инициаторов бунта.
В Свердловской тюрьме, протестуя против применения к ним политической
статьи, двое из них совершили убийство; трое, находившиеся в другой камере,
перепилили разломанной миской горло одному цыгану. Следствие по 58-ой было
прекращено, и их осудили за убийство.
У нас же актив по одному вылавливал остатки непокорных и подвергал их
страшным избиениям. От них требовали целовать ноги у активистов, что
означало потерю чести и не давало возможности вернуться в мир "честных"
жуликов. После этого они становились сообщниками активистов и еще с большей,
чем последние, прытью проводили на следующий же день экзекуции над своими
вчерашними товарищами. Так, приблизительно, за месяц всех силой заставили
перейти в актив.
В колонии все работали по четыре часа в две смены, учились тоже по
четыре часа. Выпускала колония ручные веялки. Меня определили в литейный
цех. Сначала учеником формовщика, а затем формовщиком. Норма была большая,
но я ее выполнял. За работу в горячем цехе нам выдавали каждый день
пол-литра молока. В школе я начал заниматься в восьмом классе. В классе было
три человека, осужденных за своих родителей: Володя Бауман, сын члена ЦК
КПСС, Коля Ухов, сын работника Свердловского обкома, Миша Медведь, сын
начальника НКВД Ленинграда. Все они были осуждены на 5 лет.
С Мишей мы подружились. Он рассказал мне, что в день убийства Кирова
вся власть в Ленинграде была передана в руки военных. И как раз мой дядя
Илья Иванович Гарькавый, который был заместителем командующего Ленинградским
военным округом, фактически стал хозяином положения в городе. Всех
работников НКВД на следующий день отстранили от занимаемых должностей и даже
не пускали в большой дом, где велись допросы Николаева28. Как позднее я
узнал, даже Ягоду, который был начальником НКВД СССР, выгнали из кабинета,
где при Сталине допрашивали Николаева. Когда он зашел в кабинет, то Сталин
спросил: "А этот что здесь делает?". Ягода, растерявшись, вышел, вернулся в
Москву, десять дней не выходил на работу, думая, что его арестуют. Но его
никто не смещал с должности, и он продолжал еще некоторое время работать.
Уже на воле я встречался впоследствии со вторым заместителем Медведя,
Фоминым, который, непонятно почему, остался жив и опубликовал в 60-х годах
книгу "Записки чекиста" - о своей работе в гражданскую войну. Это хитрый
человек, который, по-видимому, много знает; но даже в комиссии по
расследованию "кировского дела", которое велось в КПК при ЦК, он ничего
интересного не сообщил. В частных беседах со мной он рассказал о следующих
деталях.
Киров был убит 1 декабря 1934 года, около 16 часов, рядом со своим
кабинетом и кабинетом Жданова, в тот момент, когда хотел войти к Жданову.
Первый человек, который приехал на место происшествия, был Фомин. Рядом с
Кировым в бессознательном состоянии лежал Николаев. Первый допрос с