"Петр Якир. Детство в тюрьме " - читать интересную книгу автора

Людмила Сергеевна была коммунаркой, то есть воспитанницей Кунгурской
трудовой коммуны. В прошлом она была воровкой. Выходцы из коммуны очень
часто работали воспитателями в колониях. В 1938 году на бухаринском процессе
бывший начальник НКВД СССР Ягода на вопрос прокурора Вышинского "на кого вы
опирались?" ответил: "На воспитанников трудовых коммун". После этого
заявления большинство коммунаров было арестовано и осуждено как пособники
изменников родины на 10 лет по 58-ой статье.
Погребинский, основатель первой коммуны (Саровской, с которой был снят
фильм "Путевка в жизнь"26), будучи начальником НКВД Горьковской области и не
желая соучаствовать в арестах, застрелился. Людмила Сергеевна была одной из
очень немногих, кто остался на воле. Она мне рассказывала о том, как их
по-настоящему перевоспитывали в наших прекрасных коммунах (Болшевской,
Кунгурской, Саровской; в харьковских коммунах, которые возглавлял
Макаренко27). Почти всех ее друзей арестовали, а она решила до конца
отдаться делу уже не перевоспитания, а помощи детям в заключении. Мне она
очень сочувствовала и помогала.
С вокзала мы двинулись через весь город к стоящему на бугре монастырю.
По дороге Карташов объяснил мне, что их колония находится на первом месте по
результатам соревнования между колониями Советского Союза, что актив у них
очень сильный, что я должен вести себя хорошо - учиться и работать.
Подошли к воротам, двери открылись. Карташов велел Людмиле Сергеевне
отвести меня в общежитие. Там уже все спали. В комнатах находилось по
пять-шесть человек. Мне показали койку, я лег и спокойно уснул на чистой
простыне, впервые за полтора года.
Когда утром я проснулся, никого в общежитии уже не было. Вышел в
коридор, меня увидела Людмила Сергеевна и сказала, чтобы я пошел мыться под
душ. Я искупался, она повела меня в столовую, которая находилась у самого
большого монастырского строения. Попутно она мне рассказала о колонии.
Колония существовала уже более пяти лет. В ней находились как
осужденные, так и не осужденные до исправления. Не осужденные в основном
были до 12-летнего возраста. Режимной колония считалась потому, что здесь
содержались рецидивисты и склонные к побегу. В нашей колонии, как и в
других, имелся актив из заключенных, который следил за порядком. В него шли
воришки второго сорта, которые не соблюдали жульнических законов и не
пользовались жульническими привилегиями. Так как их было значительно больше,
чем "чистокровных" воров, и их поддерживала администрация, то почти всегда в
конце концов побеждали они. Однако между этими двумя группами иногда
разгорались настоящие сражения.
В январе 1938 года в колонию один за другим пришли два больших этапа из
Москвы и Ленинграда. В этих этапах было много так называемых "честных"
воришек. На второй день после их прибытия председатель актива, ссученный вор
(то есть вор, который предал кого-нибудь, был отвергнут воровским миром и
пошел в услужение к администрации) по кличке Червонец, предложил приехавшим
записаться в какую-либо комиссию. Комиссий в колонии было несколько:
производственная, санитарная, культурно-массовая. Записавшиеся в комиссию
попадали в актив, что было абсолютно неприемлемо для приехавших жуликов.
Сговорившись между собой, приехавшие вечером ворвались в седьмое общежитие,
связали около 20 активистов, забаррикадировали двери и выбросили в окно
белую простыню с нарисованным чернилами фашистским знаком.
Так начался так называемый верхотурский "шумок". Всю ночь их не могли