"Петр Якир. Детство в тюрьме " - читать интересную книгу автора

в смежную комнату под крик начальника:
- Сейчас после рубашки язык развяжется.
В соседней комнате на меня напялили брезентовую рубаху, длиной больше
моего роста, с длинными рукавами; свалили на пол лицом вниз; рукава связали
на спине, завернув руки за спину; соединили их с подолом рубашки; прицепили
этот узел к веревке, которая проходила через блок, привешенный к потолку...
И, пиная ногами по ребрам, начали небольшими рывками подтягивать меня вверх.
Сначала я прогнулся, живот еще оставался на полу. Было безумно больно. В тот
момент, когда я оторвался от пола, я потерял сознание. Очнулся я через
некоторое время, после того, как меня облили водой. Вокруг стояли все те же,
а мою руку держал врач в халате и щупал пульс. После этого меня спросили:
"Будешь говорить?" Я опять сказал, что ничего не знаю. Окружающие ругались
матом. Процедуру с подтягиванием повторили еще два раза. После этого
начальник тюрьмы, обращаясь к чекисту, сказал: "Ладно, пускай его отнесут в
карцер, а то еще сдохнет, и нам может попасть, так как он по спецнаряду" (по
спецнаряду привозили в особо важных случаях).
В карцере я пробыл пять суток. Все это время я лежал, все тело болело.
Первые два дня я даже не смог есть свою трехсотграммовую пайку. На пятый
день меня вызвали, я еле поплелся. У дежурного по тюрьме находились мои
вещи, принесенные из камеры. Меня вывели во двор, вещи поднесли надзиратели,
усадили в черный ворон и привезли одного на вокзал. Сдали начальнику конвоя
столыпинского вагона, который уже был битком набит. В купе были люди только
по 58-ой. Некоторые ехали уже из одного лагеря в другой. Они много
рассказывали о лагерях.
От них я услышал рассказы о ББК (Беломорско-Балтийский комбинат на базе
бывшего Беломор-канала). Там были лагпункты, история которых восходила еще к
началу двадцатых годов - такие, как Парандовский тракт, где зэков держали в
лесу по двое суток, не возвращая в зону до выполнения нормы; Кемь -
громадный женский лагерь, где было швейное производство; Шавань и Южный -
лагеря для малолеток; Третий водораздел - куда после строительства канала
выдворили из Москвы около трех тысяч педерастов; Медвежья гора - где
находились мамки: женщины, у которых были дети, родившиеся в лагерях;
Сегежа - там были жены "врагов народа"; УЧПП - лагпункт, где находились
рецидивисты. В начале двадцатых годов эти лагеря входили в состав УСЛОН'а
(УСЛОН - Управление Соловецких лагерей особого назначения), а пароход,
который курсировал между материком и островами, назывался "Слон".
К утру мы прибыли в Свердловск. Впервые я увидел черный ворон, на
котором было написано "Мороженое" (позже я видел машины с надписями "Хлеб",
"Мясо" и др. Это делалось для того, чтобы сохранить втайне переброски
зэков). На этом вороне нас привезли прямо во двор Свердловской тюрьмы.
Высадили и усадили на пол. Пока нас еще не принимало местное начальство, мы
разглядывали тюрьму. С одной стороны стоял длинный трехэтажный корпус старой
екатерининской тюрьмы. На окнах козырьки. К нему, буквой "С" замыкая
четырехугольник, примыкал пятиэтажный красный кирпичный корпус с большими
окнами без козырьков. Это была пересыльная тюрьма, а екатерининский корпус -
следственная. По рассказам дежурных надзирателей, пересыльный корпус был
выстроен в 1936 году как эвакогоспиталь на случай войны с Японией; но затем
в окна вмуровали решетки, и он стал "прекрасной" пересыльной тюрьмой:
потолки высокие, окна большие, камеры большие (для обычного времени -
человек на 60-70, а в 1938 году в каждой находилось человек 400-500).