"Петр Якир. Детство в тюрьме " - читать интересную книгу автора

было проходить, ступая между людьми. Когда раздавали баланду, то миски
передавали из рук в руки. Окна были на три четверти заложены кирпичом, лишь
на недосягаемой высоте оставался просвет. Я стал около двери и не знал, куда
мне двинуться дальше. Вдруг из глубины камеры кто-то крикнул, чтобы я
пробирался туда. Остальным было сказано, чтобы они меня пропустили, и я
потихонечку пробрался к человеку, знавшему меня. Это был в прошлом офицер, в
ранге нынешнего полковника; рядом с ним находился инженер чех и еще один -
профессор (фамилий их я не помню). Это был, так сказать, штаб камеры.
Военный был старостой, а те двое - товарищами старосты. Их удивило, что я
попал в эту камеру, так как они еще ни разу не видели малолеток, сидящих по
58-ой статье. Но, узнав, кто я такой, они все поняли и очень сочувственно ко
мне отнеслись.
В этой камере все без исключения были люди, присужденные военной
коллегией и трибуналом к расстрелу. Каждый из них отсидел по несколько
месяцев в смертных камерах, затем расстрел был заменен большим сроком.
Большинство имело по 20 лет, некоторые по 25, некоторые по 15. В основном
это были инженерно-технические работники с Челябинского тракторного завода,
иностранные специалисты, приехавшие в Союз, военные, партийные работники, а
также врачи, педагоги и др. Все они прошли следствие с применением пыток.
Большинство подписало смонтированный следствием материал. С грустью
рассказывали они, что, не выдержав пыток, подписали фантастические
обвинения, касающиеся их самих, а также друзей и родственников. Часто
следователи заставляли подписывать обвинительные показания на лиц, им даже
не известных. Хотя в смертных камерах знали, что большинству заменят
расстрел, все равно ночами никто не спал. В Челябинской тюрьме в смертных
камерах сидело по 20-30 человек.
В один из дней, когда нам принесли баланду, дверь за вошедшим в камеру
баландером закрыли. Раньше во время кормежки дверь держали открытой, и
камера хоть как-то проветривалась. По распоряжению старосты люди,
находящиеся у двери, стали стучать, требуя, чтобы ее открыли. Когда
последовал отказ, староста пробрался к двери и, с согласия всей камеры,
подозвав дежурного по коридору, заявил, что камера отказывается от пищи.
Через несколько минут дверь камеры открылась - перед нами стоял начальник
тюрьмы.
- Что, жрать не хотите?
Мы объяснили, что в камере душно, и что дверь обычно открывают. Тогда
он разгневанно сказал:
- Выносите бачки с баландой.
Их вынесли, и дверь захлопнулась. Мы продолжали возмущаться. Часа через
полтора из камеры были вызваны три человека, а через час после этого вызвали
и меня. У дверей стояли двое дежурных, которые, взяв меня за руки, повели
через всю тюрьму в другое крыло. Там мы спустились в полуподвальный этаж и
вошли в какую-то комнату, где стоял стол. За столом сидел начальник тюрьмы,
рядом с ним стоял человек в чекистской форме. Когда меня завели, чекист
вплотную подошел ко мне и ударил меня по лицу.
- А ну, рассказывай, кто инициатор этого контрреволюционного
выступления?
- Я не понимаю, о чем идет речь? (речь шла об отказе от пищи).
Я попытался объяснить, что никаких инициаторов нет, просто в камере
невыносимые условия. Меня еще раз ударили и, не добившись ответа, поволокли