"Вирджиния Вулф. Эссе" - читать интересную книгу автора

героизма. И тем не менее эта небольшая сцена оказывается гораздо
трогательнее, чем представляется на поверхностный взгляд. Мы верим, что
Эмма, так поступившая на балу, в более серьезных жизненных ситуациях, с
которыми ей неизбежно еще предстоит, как мы видим, столкнуться, и подавно
будет нежной, внимательной и полной искреннего чувства. Джейн Остен умеет
выражать гораздо более глубокие переживания, чем кажется. Она пробуждает
нас домысливать недостающее. Предлагает нам, казалось бы, пустяки, мелочи,
но эти пустяки состоят из такой материи, которая обладает способностью
разрастаться в сознании читателя и придавать самым банальным сценам
свойство неугасающей жизненности. Главное для Джейн Остен - характер. И мы
поневоле беспокоимся, как поведет себя Эмма, когда без пяти минут три к
ней явятся с визитом лорд Осборн и Том Мазгроув, а в это время как раз
служанка Мэри внесет поднос и столовые приборы? Положение крайне
затруднительное. Молодые люди привыкли к более изысканному столу. Как бы
они не сочли Эмму дурно воспитанной, вульгарной, ничтожной. Разговор
держит нас в нервном напряжении. Интерес раздваивается между настоящим и
будущим. И когда, в конце концов, Эмма сумела оправдать наши наивысшие
ожидания, мы так рады, словно присутствовали при гораздо более
ответственном событии. В этом неоконченном и, в основном, неудачном
произведении можно найти все черты величия Джейн Остен. Перед нами
настоящая, бессмертная литература. За вычетом поверхностных переживаний и
жизненного правдоподобия остается еще восхитительное, тонкое понимание
сравнительных человеческих ценностей. А за вычетом и его - чистое
отвлеченное искусство, позволяющее от простой сцены на балу получать
удовольствие как от прекрасного стихотворения, взятого само по себе, а не
как звено в общей цепи, направляющее действие то в одну, то в другую
сторону.
Но про Джейн Остен говорили, что она прямая, как палка, серьезная и
молчаливая, - "кочерга, которую все боятся". Признаки этого тоже
просматриваются; она может быть достаточно беспощадной, и более
последовательного сатирика не знает история литературы. Те первые
угловатые главы "Уотсонов" доказывают, что Джейн Остен не была одарена
богатой фантазией; она не то что Эмили Бронте, которой довольно было
распахнуть дверь, и все обращали на нее внимание. Скромно и радостно
собирала она прутики и соломинки и старательно свивала из них гнездо.
Прутики и соломинки сами по себе были суховатыми и пыльными. Вот большой
дом, вот маленький; гости к чаю, гости к обеду, иногда еще пикник; жизнь,
огражденная полезными знакомствами и достаточными доходами да еще тем, что
дороги развозит, обувь промокает и дамы имеют склонность быстро уставать;
немножко принципов, немножко ответственности и образования, которое обычно
получали обеспеченные обитатели сельских местностей. А пороки,
приключения, страсти остаются в стороне. Но из того, что у нее есть, из
всей этой мелочи и обыденности Джейн Остен не упускает и не замазывает
ничего. Терпеливо и подробно она рассказывает о том, как "они ехали без
остановок до самого Ньюбери, где приятный и утомительный день завершился
уютной трапезой, чем-то средним между обедом и ужином". И условности для
нее - не пустая формальность, она не просто признает их существование, она
в них верит. Изображая священника, например, Эдмунда Бертрама, или, тем
более, моряка, она так почтительна к их занятиям, что не дотягивается до
них своим главным орудием - юмором, а либо впадает в велеречивые