"Вирджиния Вулф. Эссе" - читать интересную книгу автора

было на что опереться взглядом. Все постоянно уплывает под действием сил
неудовлетворенности или вновь увиденной красоты, или нового желания, или
открывшихся перспектив. Поэтому книга будоражит, раздражает, движется,
меняется, бурлит, млеет, томится по недостижимому. Точно не книга, а тело
ее героя. И мощь писателя Лоуренса так велика, что весь мир оказывается
разломан на куски и раскидан магнетической силой молодого героя, которому
никак не удается сложить все части воедино и составить из них целое по
своему вкусу.
Этому можно предложить одно простое, пусть и не исчерпывающее
объяснение. Пол Морел, как и сам Лоуренс, - сын шахтера. Условия, в
которых он живет, его не удовлетворяют. Чуть ли не первое, что он сделал,
продав картину, это купил себе вечерний костюм. В отличие от Пруста он не
принадлежит к благополучному, устоявшемуся обществу. Он хочет оторваться
от своего класса и проникнуть в другой. По его мнению, у среднего класса
есть то, чего недостает ему. Честный от природы, он не может
удовлетвориться рассуждением своей матери, доказывающей, что простые люди
лучше, так как у них жизнь полнее. У представителей средних слоев, считает
Лоуренс, есть идеалы; а может быть, не идеалы, а что-то другое, но он тоже
хотел бы это иметь. И здесь один из источников его обеспокоенности. Это
очень важно. Поскольку Лоуренс, как и его герой, был сыном шахтера и
тяготился своим положением, у него и к литературному творчеству был совсем
другой подход, чем у тех, кого условия их благополучной жизни вполне
устраивали, а значит, особенно и не интересовали.
Лоуренсу определенную направленность придали самые обстоятельства его
рождения. Он сразу стал смотреть на мир иначе, не так, как другие, и
отсюда - многие особенности его творческой позиции. Ему не свойственно
оглядываться на прошлое, изучать разные удивительные черты человеческой
психологии; его не интересует литература сама по себе. Все, что он пишет,
- не самоцель, а исполнено многозначительности, к чему-то направлено. Если
снова сравнивать его с Прустом, убеждаешься, что он никому не подражает,
не следует никакой традиции, прошлое и даже настоящее для него существует
лишь постольку, поскольку обусловливают будущее. И то, что у него за
спиной не стоит литературная традиция, очень сильно сказывается на его
творчестве. Мысли западают ему в голову, как с потолка свалившись, и фразы
взметываются прямо кверху, мощные и округлые, точно брызги воды, когда в
нее бросили камень. В них нет ни единого слова, выбранного за красоту или
для улучшения общей архитектоники.

1928



ЖЕНСКИЕ ПРОФЕССИИ


Приглашая меня сюда, секретарь вашего Общества объяснила, что вас
интересует, какие есть возможности работы для женщин, и предложила мне
поделиться опытом в преодолении трудностей. Я действительно женщина и
действительно работаю; но многого ли стоит мой опыт, трудно сказать. Моя
профессия - литература; а в этой профессии трудностей для женщин меньше,