"Шломо Вульф. Право выбора" - читать интересную книгу автора

же?" "Вошёл в бригаду верхолазов по покраске опор линий электропередач. За
страх неплохо платят. Коплю на "запорожец". Так что у вас произошло с
бывшим завом? Небось и вас он не преминул проверить на своей параболе? Я
так и знал! Это его единственная за всю жизнь теоретическая работа, он
прямо не знает, кому бы её продемонстрировать. Дескать, как Эйнштейну
достаточно было бы для его всемирной славы придумать хоть одну свою
формулу, так и Вулкановичу - эту параболу."

2.

Большинство людей пуще огня боятся оказаться в центре всеобщего внимания.
Юрий же начал свою первую в этих стенах лекцию привычно профессионально.
Традиционно на ней присутствовала вся кафедра, чтобы оценить и поддержать
нового коллегу. Впрочем, в особой поддержке доцент Хадас явно не нуждался,
мгновенно завоевав власть над десятками людей необычными оборотами
прекрасно поставленной столичной речи, неизвестными аудитории фактами,
игрой интонаций, скупыми жестами. Сотня глаз следила за каждым его
движением, десятки рук одновременно тянулись к конспектам, когда он
небрежно ронял "и отметьте, пожалуйста, что..." Власть лектора-аса,
интеллекта над интеллектами была так высока, что не было ни одного
скучающего взгляда или зевка, ни одной автоматической записи без
предварительного глубокого понимания. Ничего подобного пятикурсники и
преподаватели в этом институте ещё не видели. Даже Вулканович, явившийся
со своей скептически-презрительной миной и начавший было брезгливые
кривляния, пожимания плечами и демонстративную фиксацию отдельных мыслей,
все эти знакомые Юрию по докладам перед научными противниками маленькие
мерзости, в конце концов подчинился магии лекции, сидел взъерошенный,
пришибленный и укрощённый. Молодёжь же с кафедры, как и студенты, слушали
Юрия уже не с уважением, а с обожанием.
Студентки просто пожирали глазами настоящего мужчину, в которого
автоматически влюбились, как в киногероя. В свою очередь, Юрий тотчас
выделил из женского состава аудитории статную даже за партой светловолосую
девушку со странным, словно потусторонним взглядом бездонных серых глаз,
смотревшую на него, как и все, приоткрыв рот. Но она слушала его не как
учителя, а именно как любимого, словно гордясь им перед другими, словно
сразу определила для себя будущий уровень их отношений раз и навсегда. Но
этот странный взгляд не мешал Юрию одарять своей профессиональной
"американской" улыбкой всех прочих девушек, каждая из которых тотчас сияла
в ответ, а также обращаться с оживляющими лекцию вопросами к наиболее
одарённым на первый взгляд юношам.
И кто бы мог подумать при таком фейерверке эрудиции, артистизма и
остроумия, что молодой доцент мысленно сейчас бесконечно далеко от этой
аудитории, этого института, города, впечатления, которое он производит на
студентов, коллег и начальство. Все его мысли занимало другое.
Ведь он дня не мог прожить в своих частых комндировках, не беспокоясь о
жене и сыне. Заболей они или попади в аварию, уйди он на фронт, погибни
кто-нибудь из них, какая это была бы семейная драма или трагедия! И вот в
одночасье он исчез для них, они - для него и - ничего! Развод - дело
житейское. Чего стоят на этом фоне все экранные и литературные
драмы-разлуки? Какова вообще цена основной клетки общества - семьи, если