"Шломо Вульф. Глобус Израиля" - читать интересную книгу автора

был первый день второго этапа борьбы народа Палестины за независимость, --
подумал бы Салах, если бы ему было чем думать...

x x x

Андрей Сергеев, химик из полуразвалившегося российского академического
института оторвался от письма с привычным обращением "Привет, Артур." Он
привык получать письмы с горькими жалобами и писать о своих бедах в
непредсказуемой стране. Их партийный директор давно возвысился до
криминальных авторитетов и проводил время где-то рядом с Артуром, на Кипре.
Дважды в него стреляли конкуренты. К науке он и в советские времена имел
очень отдаленное отношение, а после прихода антисоветской власти поделил со
своими партийно-комсомольскими подельщиками общенародную собсвенность, набил
ею свой сейф за границей и стал баллотироваться в народные избранники. Но
проявил свойственный настоящему коммунисту гумманизм и остался коспонсором
родного института. При встрече с Андреем он с партийной демократичностью
подавал руку под напряженным взглядом телохранителей и напоминал:
"Внедрение, внедрение и внедрение, доктор Сергеев. Как трудно доходят
прописные истины до этих бывших советских ученых. Совковая у вас психология,
профессор..." Но минимальную зарплату сотрудникам платил от щедрот своих,
демократ российский, надежда свободного мира... Обо всем этом надо было
написать Артуру, но теперь это уже точно письмо на тот свет. Впрочем, он
думал так же, когда Артур уехал в Израиль. Андрея вспомнил красный бархат
комнаты партбюро. Партийный директор робко жался где-то в углу. Незнакомый
вкрадчивый молодой человек расспрашивал о дружбе ученых и намекнул, что не в
интересах Андрея поддерживать связи с лучшим другом. "Мы вас очень ценим,
Андрей Иванович, не хотелось бы с вами расстаться..." Но уже через несколько
месяцев вот такие вкрадчивые товарищи опасливо выглядывали из-за портьер
своего главного здания на свержение толпой их кумира. Железный Феликс упал.
Русский Израиль, затаивший дыхание у экранов телевизоров под бесконечное
"Лебединое озеро", наконец хлынул на улицы праздновать победу
антикоммунистической революции 1991. Артур получил восторженное письмо о
долгожданной свободе. В ответ Андрей узнал о долгожданном воссоединении
друга со своим народом, но это было странное письмо, словно после цензуры,
словно автор ни слову не верил из написанного. И только с третьего послания
Артур разговорился:
"Я не стану переубеждать вас, Артур, -- говорила мне пожилая дама,
поставленная на оказание психологической поддержки олим -- репатриантам. -- Я
обращаюсь к вам, Аллочка. Я не чувствую контакта с вашим Артуром. Он
зациклен на своей необходимости новой родине, озабочен проблемой реализации
своих проектов, особенно оборонных. Это похвально, но катастрофически опасно
для вашей семьи. Вы всего неделю в стране, вы ничего о ней не знаете, а я
знаю, я много лет боролась за ваше право покинуть Союз и обрести родину
здесь. И я вам говорю, Аллочка, убедите его, что он ни-ко-му здесь не нужен
и ни-ког-да не будет нужен в прежнем качестве. Пусть немедленно забудет
английский, забудет свою научную биографию, учит иврит, пытается освоить
хоть какую-нибудь профессию, позволяющую ему кормить свою семью, приобщится
к родной религии и культуре. И вы будете счастливы на своей истинной родине.
Тот период, когда вам платят за право учить язык очень скоро кончится.
Наступят будни, а будни здесь без работы и без языка -- ад!"