"Пэлем Грэнвил Вудхауз. Тысяча благодарностей, Дживс" - читать интересную книгу автора

раздражаться. Когда человек чем-то раздражен, это сразу видно, а тут я
ничего такого не заметил. Похоже, он считал монарший запрет на коктейли
лишним доказательством того, что она ангел милосердия, неустанно радеющий о
его благе.
Вустеры предпочитают не пить в одиночестве, особенно если кто-то рядом
наблюдает, не теряют ли эластичность их сосуды, поэтому я отказался от
возлияния (с неохотой, поскольку страдал от жажды) и с ходу перешел к
главному вопросу повестки дня. По дороге в "Баррибо", как вы догадываетесь,
я углубился в размышления о баллотировке Медяка в парламент и теперь хотел
знать, что за этим начинанием кроется. Оно казалось мне нелепым.
- Тетя Далия говорит, ты поселился у нее на время предвыборной
кампании, чтобы легче было добираться до Маркет-Снодсбери и умасливать там
избирателей.
- Да, она любезно пригласила меня к себе. Они с моей мамой вместе
учились в школе.
- Да, она мне говорила. Интересно, была ли она в то время такая же
краснощекая, как теперь? Ну, и как тебе нравится в гостях?
- Там просто чудесно.
- Все по высшему разряду. Песчаная почва, центральное водоснабжение и
канализация, большой парк. И, конечно, стряпня Анатоля.
- О! - воскликнул Медяк, и я думаю, он почтительно снял бы шляпу, если
бы только она была у него на голове. - Очень одаренный человек.
- Повар божьей милостью, - согласился я. - Его обеды должны придать
тебе сил для предвыборной борьбы. Как идет кампания?
- Успешно.
- Ты уже целовал младенцев?
- О! - вновь воскликнул он уже с дрожью в голосе. Я почувствовал, что
задел его больное место. - Знал бы ты, Берти, как эти субчики-младенцы
пускают слюни. Но отступать нельзя. Мой помощник говорит, чтобы я ни перед
чем не останавливался, если хочу победить на выборах.
- А зачем тебе эта победа? Я-то думал, ты к парламенту и на пушечный
выстрел не подойдешь, - сказал я, поскольку знал, что общество там не такое
уж избранное. - Что толкнуло тебя на этот опрометчивый шаг?
- Моя невеста захотела, чтобы я баллотировался, - ответил он, и когда
он произносил слово "невеста", его голос переливчато задрожал, как у
воркующего со своей горлицей голубка. - Она решила, что я должен делать
карьеру.
- Ты-то сам этого хочешь?
- Не особенно, но она очень настаивает.
Сердечное сжатие, возникшее у меня, когда я узнал, что эта штучка
заставила его покончить с коктейлями, теперь усилилось. Мне, как человеку
бывалому, чем дальше, тем яснее становилось, что на этой горячей любви он
рискует сильно обжечься, и я даже чуть было не посоветовал Медяку просто
телеграфировать ей: "Между нами все кончено", собрать чемодан и сесть на
первый пароход, идущий в Австралию. Но, предчувствуя, что такой совет может
его обидеть, я ограничился тем, что спросил, из чего состоит процедура
выдвижения или, выражаясь по-американски, "проталкивания" кандидата. Не то
чтобы этот вопрос меня особенно занимал, просто хотелось поговорить о чем-то
постороннем, не имеющем касательства к его ужасной невесте.
Тень набежала на его лицо, которое, как я забыл сказать, было достойно