"Джин Вулф. И явилось Новое Солнце" - читать интересную книгу автора

палубах наших кораблей на Урсе. Вокруг никого не было; чтобы уберечь от
лишней траты свои воздушные оболочки, моряки постоянно находятся внизу,
кроме тех случаев, когда они нужны на палубе, что, однако, бывает весьма
редко. Не придумав ничего лучше, я громко позвал к себе. Никакого ответа,
разумеется, не последовало.
В нескольких чейнах от меня высилась мачта, но с первого взгляда я
понял, что взобраться на нее нет никакой надежды; в обхвате она была толще
любого из деревьев, когда-либо почтивших своим появлением наши леса, и
гладкая, словно из металла. Я шагнул вперед, опасаясь сотни вещей, которые
не причинили бы мне вреда, и совершенно не подозревая о настоящих
опасностях, которым я подвергся.
Большие палубы сделаны ровными, чтобы матрос на одном ее конце мог
подать знак своему товарищу на другом; если бы они были изогнуты и
равноудалены от срединной линии корабля, моряки не видели бы друг друга,
как скрыты друг от друга горизонтом корабли на Урсе. Но палубы ровные, и
оттого кажется, будто они чуть искривлены, если только не стоять в самой
середине. Поэтому мне, несмотря на легкость моего тела, показалось, что я
взбираюсь на призрачную гору.
Я поднимался на нее в течение многих выдохов, возможно, потратив добрых
полстражи. Безмолвие сокрушало мой дух - мое дыхание было более ощутимо,
чем весь корабль. Я слышал слабые отзвуки моих неверных шагов по доскам
обшивки, а иногда - какое-то подрагивание и гул под ногами. Кроме этих
тихих звуков, не было слышно ничего. Со времени моего обучения у мастера
Мальрубиуса, когда я был еще мальчишкой, я знал, что пространство между
звездами вовсе не пусто; там путешествуют многие сотни кораблей, а
возможно, и многие тысячи. Как я узнал позже, бывает и другое - ундина, с
которой я встречался дважды, говорила мне, что и она иногда плавала в
пустоте, а крылатое существо, увиденное мною в книге Отца Инира, летало в
ней.
Теперь я узнал то, чего никогда не знал раньше: все эти корабли и
гигантские существа - лишь горсть макового семени, разбросанная в пустыне,
которая после этого посева остается такой же пустой, как и прежде. Я хотел
было повернуться и уковылять обратно в свою каюту, но понял, что гордыня
снова вытолкнет меня из нее сюда.
Наконец я приблизился к легким, свисавшим вниз паутинкам снастей, к
канатам, то ловившим свет звезд, то снова исчезавшим в темноте или на фоне
нависающей горы серебряных парусов соседней палубы. Они казались
маленькими, но каждый канат был толще могучих колонн нашего собора.
На мне вместе с воздушной оболочкой был еще и шерстяной плащ; я завязал
его на поясе, соорудив нечто вроде подола, в который положил свой ящик.
Изо всех сил оттолкнувшись здоровой ногой, я прыгнул.
Сам себе я казался легким, как перышко, и ожидал, что буду подниматься
медленно, всплывая вверх, как плавают меж снастей моряки, о которых мне
рассказывали. Вышло иначе. Я прыгнул так же - ну, может быть, чуть
сильнее, - как прыгают все здесь на Ушасе, но прыжок мой не замедлился,
как замедляется здесь почти сразу любой другой. Начальная скорость моего
прыжка нисколько не снижалась - я летел вверх стрелой, и это было кошмарно
и прекрасно.
Скоро мне стало по-настоящему страшно, потому что при всем желании я не
мог ни за что ухватиться; я летел и летел, проделав уже половину пути,