"Джин Вулф. И явилось Новое Солнце" - читать интересную книгу автора

коридор, опоясывавший воздушный колодец, и колотил по нему до тех пор,
пока пыль перестала вздыматься столбом при каждом ударе.
Когда я закончил и стал скатывать его, чтобы унести обратно в каюту, из
колодца раздался дикий вопль.



4. ЖИТЕЛИ ПАРУСОВ

Он донесся снизу. Я перегнулся через проволочной толщины леер, глянул
вниз и тут услышал его снова - вопль, полный тоски и одиночества,
отражавшийся от металлических перекрытий между этажами металлических кают.
Пока я прислушивался, мне на мгновение показалось, что это мой
собственный вопль, будто все накопившееся во мне с того памятного мрачного
утра, когда мы с аквастором мастером Мальрубиусом шли по берегу моря и
смотрели, как аквастор Трискель исчезает в сверкающей пыли, высвободилось,
оторвалось от меня, и теперь выло там, внизу, в слабом неверном свете.
Я почувствовал желание прыгнуть через леер, ибо тогда еще не знал
глубины этого колодца. Швырнув матрац в открытую дверь моей новой каюты, я
начал спускаться по узкой вьющейся лестнице, перепрыгивая целые пролеты.
Сверху бездна колодца казалась мутной, странные лучи желтых ламп
светили в нее, ничего не освещая. Я полагал, что, когда спущусь пониже,
дымка рассеется, но вместо этого стало только еще темнее и туманнее, пока
помещение не приобрело сходство с облачным залом Балдандерса, хотя туман и
не был здесь таким плотным и густым. Поднимающийся воздушный поток тоже
потеплел, и, может быть, окутавший все туман образовывался из-за того, что
теплый и влажный воздух из недр корабля смешивался с холодной атмосферой
верхних этажей. В своей бархатной рубашке я скоро стал обливаться потом.
Двери многих кают стояли здесь открытыми нараспашку, но в каютах было
темно. Когда-то - или так мне только казалось - экипаж этого корабля был
куда многочисленнее или же, вероятно, на нем перевозили узников (каюты
вполне могли бы служить камерами, если иначе проинструктировать замки)
либо солдат.
Вопль раздался снова и с ним - звон, похожий на удар молота по
наковальне, хотя в нем была какая-то нота, по которой я понял, что породил
ее не металл, а существо из плоти и крови. Ночью, в горах, он пронял бы
посильнее, чем волчий вой, подумалось мне. Какая тоска, какой ужас и
одиночество, какой страх и предсмертная мука были в нем!
Я остановился перевести дух и огляделся. Похоже, в помещениях где-то
внизу держали зверей. Или, может быть, безумцев, как мы, палачи, держали
сошедших с ума от мучений жертв на третьем ярусе подземелья. А кто знает,
все ли двери закрыты? Не могло ли какое-нибудь чудовище выбраться из
заточения, не поднявшись до сих пор наверх лишь по случайности или боясь
людей? Я вынул пистолет и убедился, что он установлен на минимальную
мощность, но несет полный заряд.
Первый же взгляд на зверинец подтвердил мои худшие опасения. Тонкие,
как паутинки, деревья колыхались на краю ледника, журчал и пел водопад,
бархан выгибал свою желтую блестящую спину, и между ними бродило всякой
твари по паре. Я смотрел на них на протяжении десятка вздохов, пока не
начал догадываться, что их ничто не держит, и еще через полсотни вздохов я