"Джин Вулф. И явилось Новое Солнце" - читать интересную книгу автора

окончательно убедился в этом. Но у каждого из них было свое место,
просторное или маленькое, и они имели не больше возможности убежать, чем
звери в Медвежьей Башне. Что за диковинный это был зверинец! Если бы
прочесать все болота и леса Урса в поисках редких видов, навряд ли удалось
бы собрать такой. Одни неустанно бродили по кругу, другие смотрели на них,
третьи лежали в беспробудном сне.
Я поднял пистолет и спросил:
- Кто кричал?
Я лишь подбодрил себя шуткой, но мне ответили - слабый стон донесся с
другой стороны зверинца; я пробрался между зверями по узкой едва
различимой тропинке, которую проделали, как я вскоре выяснил, матросы,
кормившие животных.
Это было то самое лохматое существо, которое набросилось на меня в
грузовом трюме, и я даже немного обрадовался, узнав его. Я так долго
просидел в одиночестве с того времени, как шлюп перенес меня из садов
Обители Абсолюта на этот корабль, что встретить даже такое несуразное
создание, как это, во второй раз показалось мне так же отрадно, как
повстречаться со старым приятелем.
К тому же я помогал при поимке этого зверя, и он заинтересовал меня.
Когда мы гнались за ним, он выглядел почти шарообразным; теперь же я
увидел, что на самом деле он был одним из тех коротконогих небольших
зверьков, которые обычно живут в норах, - нечто вроде пайки, другими
словами. Круглая голова сидела на шее такой короткой, что о ее наличии
приходилось больше догадываться; тело его тоже было округлым, а голова
казалась лишь его продолжением. У него имелись четыре короткие лапы, на
каждой из которых было по четыре длинных тупых когтя и по одному поменьше;
кожа поросла не слишком длинной гладкой шерстью буровато-серого оттенка.
Два блестящих черных глаза глядели на меня.
- Бедняга, - сказал я. - Ты-то как сюда попал?
Он подошел вплотную к невидимой стенке, за которой сидел, передвигаясь
гораздо медленнее, чем в тот раз, когда он был напуган.
- Бедняга... - промолвил я снова.
Он привстал на задних лапах, как это иногда делают пайки, положив
передние лапы на свое белое брюхо. Черные ленты прилипли к белому меху.
Они напомнили мне о том, что такие же ленты висят на моей рубашке. Я
потянул за остатки прочных пут и увидел, что они стали вялыми и больше не
пружинили. Некоторые рвались под моими пальцами. Ленты на шерсти зверя
тоже отваливались.
Он снова тихо простонал; инстинктивно я протянул руку, чтобы погладить
его, как погладил бы скулящую собаку, но сразу же отдернул, боясь, что он
может укусить меня или поцарапать когтями.
Тут же я выругал себя за трусость. Он не причинил бы никому никакого
вреда, и когда я боролся с ним, он, судя по всему, хотел лишь убежать. Я
просунул палец через стенку, которая не оказала мне никакого
сопротивления, и почесал его щеку. Он, точно по-собачьи, повернул голову,
и я нащупал под шерстью маленькие круглые ушки.
- Забавный, правда? - сказал кто-то у меня за спиной, и я обернулся.
Это был Пурн, улыбчивый матрос.
- Выглядит он совершенно безобидным, - ответил я.
- Они почти все безобидны. - Пурн помолчал. - Но в основном они умирают