"Джин Вулф. И явилось Новое Солнце" - читать интересную книгу автора

назад; но что-то удержало меня. Я кивнул и спросил, в какой стороне каюты
лучше, желая выяснить, как она и поняла, где находится ее собственная
каюта. Она указала мне, и мы расстались.
На Урсе старые замки отпираются паролем. В моей пассажирской каюте
имелся говорящий замок, и хотя люки обходились без слов, а дверь, которую
распахнул Сидеро, не потребовала пароля, оливковые двери отсека экипажа
были снабжены такими замками. Первые два, к которым я подходил, сообщили
мне, что охраняемые ими каюты заняты. Это, вероятно, были старые
устройства - я заметил, что у них уже начали развиваться личные свойства.
Третий замок пригласил меня войти, сказав:
- Какая прекрасная каюта!
Я спросил, давно ли прекрасная каюта была занята последний раз.
- Не знаю, хозяин. Много рейсов назад.
- Не зови меня хозяином, - приказал я замку. - Я еще не решился
поселиться в твоей каюте.
Ответа не последовало. Наверняка интеллект у таких замков крайне
ограничен; иначе их можно было бы подкупить, и они обязательно скоро сошли
бы с ума. Спустя некоторое время дверь открылась. Я шагнул внутрь.
По сравнению с пассажирской каютой, из которой я ушел, эта не
отличалась особым шиком. В ней были две узкие койки, шкаф и сундук;
удобства располагались в углу. Пыль покрывала все таким толстым слоем, что
я с легкостью вообразил, как она серыми облаками залетает сюда через
вентиляционную решетку, хотя облака эти мог увидеть только тот, кому
удалось бы, как кораблю, каким-то образом сжать время; тому, кто живет,
как, скажем, дерево, для которого год - точно день, или как ровесник мира
Гьолл, бегущий через долину Нессуса.
Размышляя обо всем этом, что заняло гораздо больше времени, чем
потребовалось занести мои мысли на бумагу, я нашел в шкафу красную
тряпочку, намочил ее в умывальнике и начал стирать пыль. Протерев крышку
сундука и стальную раму одной из коек, я понял, что, может быть, и не
отдавая себе отчета, уже решил остаться здесь.
Конечно же, я еще найду свою пассажирскую каюту и буду ночевать там
чаще, чем где бы то ни было. Но за мной останется и эта каюта. Когда мне
станет скучно, я присоединюсь к экипажу и так смогу узнать о жизни на
корабле много больше, чем в ранге простого пассажира.
Кроме того - Гунни. В моих руках перебывало достаточно женщин, чтобы
потерять им счет - очень скоро понимаешь, что союз калечит любовь, если он
не подстегивает ее, - и бедная Валерия часто вставала перед моими глазами;
но я искал расположения Гунни. В качестве Автарха я помимо Отца Инира имел
мало друзей, и единственной женщиной среди них была Валерия. Что-то в
улыбке Гунни напоминало мне мое счастливое детство с Теа (о, как я до сих
пор скучаю по ней!) и долгое путешествие в Тракс с Доркас. Тогда я считал
его обычной ссылкой и торопил каждый новый день. Теперь я знал, что то
была кульминация моей жизни.
Я снова смочил тряпку, осознав, что делал это часто, но как часто -
сказать не мог. Осмотревшись в поисках пыльной поверхности, я понял, что
протер все начисто.
Разобраться с матрацем оказалось труднее, но и его надо было как-то
вычистить - он выглядел таким же грязным, как и все остальное, а нам
наверняка придется время от времени возлежать на нем. Я вынес его в