"Джин Вулф. Воин тумана ("Soldier" #1)" - читать интересную книгу автора

то удержаться легче. Порой мне кажется, что все передо мной окутано таким
густым туманом, что сквозь него не пробиться даже солнцу.
Ну вот, я снова пишу. До того я рассматривал меч и латы, лежащие подле
моего ложа. В шлеме дыра - он так и не смог защитить мою бедную голову. А
рядом моя Фальката [серповидная (лат.)] и кираса. Фалькату сам я совсем не
помнил, зато ей моя рука была явно хорошо знакома. Когда я вынул меч из
ножен, кое-кто из моих соседей, тоже раненных, явно испугался, так что я
поспешил снова спрятать оружие. Соседи по палатке моей речи не понимают,
как, впрочем, и я их.
Едва я закончил писать, как снова зашел лекарь, и я спросил у него, где
меня ранили. Он сказал, что неподалеку от святилища Матери-Земли (*8), где
войско Великого царя билось с армиями Афин и Спарты.
Потом я помог сложить нашу палатку. Рядом стояли мулы, на них грузили
носилки с теми, кто не может идти. Лекарь сказал, чтобы я шел со всеми
вместе, а если где-нибудь отстану, то должен отыскать его мула (он пегий)
или его слугу (он одноглазый). Видимо, именно его одноглазый слуга выносил
из нашей палатки умерших. Я сказал лекарю, что непременно возьму с собой
подаренный им свиток, потом надел кирасу и опоясался мечом. Шлем мой
вообще-то можно было бы продать - он ведь из бронзы, - но мне его тащить
не хотелось. Так что в него сложили постельные принадлежности.


Мы отдыхаем на берегу реки, и я пишу, опустив ноги в прохладную воду.
Не знаю, как называется эта река. Армия Великого царя черным покрывалом
укрыла дорогу на много стадий, и я, хоть и видел это войско неоднократно,
никак не могу понять, как можно было одержать над ним победу, ведь число
воинов в нем поистине несметно. Не могу я понять и того, почему воюю на
стороне Великого царя. Известно, что нас постоянно преследует противник,
натиск которого сдерживает кавалерия, - это я подслушал, когда мимо
проезжала куда-то в тыл группа всадников и один из них говорил на том
языке, каким я пользовался при разговоре с лекарем. Однако при письме я
пользуюсь совсем иным языком.
Рядом со мной чернокожий человек. Он одет в шкуру какого-то пятнистого
зверя (*9), а копье его украшено раздвоенным рогом. Иногда он что-то
говорит мне, но если я когда-то и понимал этот язык, то теперь совершенно
позабыл его. При встрече он с помощью жестов спросил у меня, видел ли я
когда-либо таких же чернокожих, как он. Я молча покачал головой, и он,
кажется, понял, в чем дело. Он читает мои записи с большим интересом.
Вода в реке после такого нашествия людей и животных еще долго была
взбаламученной. Теперь она вновь стала прозрачной, и в ней отражается моя
физиономия и физиономия моего чернокожего спутника. Я не похож ни на него,
ни на других воинов Великого царя. Я показал чернокожему свои руки,
коснулся ими волос и спросил, видел ли он похожих на меня людей. Он кивнул
и развязал два маленьких мешочка, которые всегда носит с собой; в одном -
белая глина, в другом - киноварь. Он дал мне понять, что мы должны идти
вместе со всеми. Пока он объяснял это мне, я заметил у него за спиной
другого человека, с более светлой, чем у меня самого, кожей. Человек этот
находился в реке, и сперва я решил, что он утопленник, ибо лицо его сперва
было под водой; однако он улыбнулся мне, махнул рукой туда, где уже снова
собиралась в путь армия Великого царя, и тут же исчез в глубине. Я сказал