"Джин Вулф. Воин тумана ("Soldier" #1)" - читать интересную книгу автора

1. ЧИТАЙ ЭТО КАЖДЫЙ ДЕНЬ

Пишу я о событиях самых недавних. На заре в мою палатку заглянул лекарь
и спросил, помню ли я его. Когда я сказал, что не помню, он объяснил мне,
кто он такой, и дал этот свиток и стиль (*5) из мягкого металла, который
пишет на папирусе не хуже, чем на воске.
Имя мое Латро. Забывать его нельзя! Лекарь сказал, что я очень быстро
все забываю из-за того, что был ранен в бою. Он даже назвал это сражение
каким-то именем, будто оно человек, но я уже не помню каким. Он сказал,
чтобы я приучился записывать все как можно подробнее, чтобы потом
проверить себя, если что-нибудь позабуду.
Сперва он попросил меня что-нибудь написать ему на земле и явно остался
мною очень доволен. Он сказал, что большинство воинов писать не умеют, и
похвалил мой почерк, хотя заметил, что некоторые буквы я пишу совсем не
так, как-он. Затем я подержал светильник, а он показал мне, как надо
писать правильно. Мне его почерк, по правде сказать, показался весьма
странным. Он родом из Речной страны [Египет].
Лекарь спросил, как меня зовут, но я не смог выговорить свое имя. Потом
он спросил, помню ли я, о чем мы с ним вчера говорили, но я и этого не
помнил. Оказалось, мы уже несколько раз беседовали, но каждый раз, когда
он приходил ко мне снова, я уже все забывал. По его словам, Латро назвал
меня кто-то из воинов. Своего настоящего имени я не помнил, однако сумел
вспомнить наш дом и ручеек, что, смеясь, струился над покрытым
разноцветными камешками дном, и рассказал лекарю об этом. Потом описал ему
мать и отца - я и сейчас мысленно вижу их перед собой, - но имен их
назвать так и не сумел. Лекарь сказал, что это, видимо, мои самые первые
воспоминания - им, может, лет двадцать или больше. Потом он спросил, кто
научил меня писать, но этого я, конечно, сказать не мог. Вот тогда он и
дал мне свиток и стиль.
Я удобно устроился у раскладного походного стола и, поскольку уже
записал все, что помню о беседах с лекарем, опишу теперь то, что меня
окружает, чтобы при случае можно было вспомнить, где я находился.
Небо надо мной широкое, синее, но солнце еще не поднялось над
палатками. Палаток огромное множество. Одни - из шкур, другие - из ткани.
По большей части самые простые, однако поодаль виднеется настоящий шатер,
украшенный разноцветными кисточками из шерсти. Вскоре после ухода лекаря
мимо меня на несгибающихся ногах лениво прошагали четыре верблюда,
понукаемых крикливыми погонщиками, и вот только что верблюды проследовали
обратно - с грузом и разукрашенные точно такими же красными и синими
шерстяными кисточками, как на той богатой палатке. Верблюды подняли тучи
пыли, потому что погонщики колотили их, заставляя перейти на бег.
Мимо меня торопливо проходят и пробегают воины; лица их всегда суровы.
Чаще всего это коренастые чернобородые люди. Они одеты в штаны (*6) и
вышитые бирюзовым и золотым рубахи, надетые поверх чешуйчатых лат. У
одного в руках копье, украшенное золотым яблоком. Он - первый среди
множества - взглянул на меня, и я решился остановить его и спросить, чья
это армия. Он сказал: "Великого царя" (*7), и я поспешил записать его
ответ.
Голова моя все еще побаливает. Пальцы сами так и тянутся к повязке - в
том месте, которое лекарь мне трогать запретил. Когда я беру в руки стиль,