"Джин Вулф "Меч ликтора"" - читать интересную книгу автора

склонам, на самом деле ведут только в двух направлениях: снизу вверх и
сверху вниз. Поэтому, чтобы добраться от одного висящего на скале дома к
другому (если только они не соседние и не расположены непосредственно один
над другим), необходимо спуститься в центр города на набережную и
подняться обратно. Очень скоро я очутился высоко на восточном берегу, в то
время как Винкула находилась столь же высоко на западном, и надежда
добраться до нее была так же мала, как и в ту минуту, когда я покинул
постоялый двор.
Признаюсь, это открытие не слишком меня огорчило. В Винкуле меня ждала
работа, делать которую не было ни малейшего желания, потому что все мысли
были заняты Доркас. Я надеялся, что на ходу мне будет легче развеять
отчаяние, и отправился петлять вверх по улице, коль скоро я все равно по
ней шел, чтобы, дойдя до вершины, взглянуть на Винкулу и Замок Копья и,
предъявив местной охране идентифицирующий меня знак, спуститься вдоль
крепостной стены к Капулюсу, дабы перейти реку в самом нижнем ее участке.
Я сражался с этой улицей около полустражи, пока не выяснилось, что дальше
идти некуда. Улица обрывалась пропастью высотою в три или четыре чейна и
скорее всего кончалась еще раньше, потому что теперь я шел по тропинке в
несколько десятков шагов в длину, которой, по-видимому, пользовались лишь
обитатели убогой лачуги из глины и хвороста. Я остановился перед ней.
Удостоверившись, что обойти пропасть никак нельзя, и не видя вокруг ни
одной дороги, ведущей к вершине скалы, я собрался было с отвращением
повернуть назад, как вдруг из лачуги показался ребенок и бочком двинулся
ко мне, пугаясь и храбрясь одновременно и не спуская с меня правого глаза;
приблизившись, он протянул маленькую очень грязную ручонку, как это делают
все нищие попрошайки. Не будь я столь подавлен, я, возможно, и посмеялся
бы над несчастным оборвышем, таким робким и таким назойливым; но в ту
минуту я бросил в перепачканную землей ладошку несколько аэсов.
Малыш осмелел.
- Моя сестра больна, сьер, - сказал он. - Очень, очень больна. - По голосу
я определил, что это мальчик; когда, обратившись ко мне, он повернул
голову, я увидел на его левом глазу опухоль, отчего глаз был накрепко
закрыт; гной струйкой сочился из него и пересыхал на щеке. - Очень, очень
больна,сьер.
- Понимаю.
- Нет, сьер, так ты не поймешь. Но, если хочешь, загляни в дверь. Ты ее не
потревожишь.
Вдруг появился мужчина в потертом кожаном фартуке, какой носят каменщики,
и закричал:
- Что здесь происходит, Йадер? Что ему нужно? С этими словами он начал
взбираться к нам по тропинке.
Мальчик, как и следовало ожидать, насмерть перепугался и не произнес ни
звука. Тогда заговорил я:
- Я хотел узнать, как быстрее пройти в нижнюю часть города.
Каменщик не ответил; он остановился в четырех шагах от меня и скрестил на
груди руки с мускулами покрепче тех камней, с которыми они привыкли
работать. Он был рассержен и явно не доверял мне, хотя я и не мог понять,
почему. Может быть, мой акцент выдавал во мне южанина, а может, ему просто
не понравилась моя одежда, которая, не будучи ни вычурной, ни богатой, все
же указывала на мое более высокое общественное положение.