"Джин Вулф. Тень палача." - читать интересную книгу автора

Все эти бедолаги уходят ни с чем. Традиции дней нашей славы,
предвосхищавших нынешний век упадка и ту эпоху, что предшествовала ему, и
ту, что была перед нею, обычаи времен, название коим помнит сейчас не
всякий книжник, запрещают вербовку людей подобного сорта. И традиции эти
чтились даже во времена, о которых я пишу, когда гильдия сократилась до
двух мастеров при менее чем двух десятках подмастерьев.
В памяти моей живы все ранние воспоминания. Первое из них - я складываю в
кучу булыжники на Старом Подворье, что лежит к юго-западу от Башни Ведьм и
отгорожено от Большого Двора. Стена, в обороне которой полагалось
участвовать нашей гильдии, уже тогда была разрушена; между Красной и
Медвежьей Башнями зияла широченная дыра - оттуда я частенько,
вскарабкавшись на груду обвалившихся плит тугоплавкого серого металла,
любовался некрополем, уходившим вниз по склону Крепостного Холма.
Когда я сделался постарше, некрополь стал местом моих игр. Днем его
извилистые аллеи патрулировались стражей, однако главной заботой
патрульных были свежие могилы у подножья холма. Кроме того, они знали, что
мы принадлежим к палачам и выгонять нас из укромных кипарисовых рощ
отваживались лишь изредка.
Говорят, наш некрополь - древнейший в Нессусе. Вранье, конечно же, но
самое существование такого мнения подтверждает его древность, хотя
автархов здесь не хоронили даже в те времена, когда Цитадель была главной
их резиденцией, а знатнейшие семейства, как и сейчас, предпочитали
предавать своих длинноруких и длинноногих покойников земле сокровищниц
собственных поместий. Армигеры и оптиматы хоронили своих наверху, под
самой стеной Цитадели, простолюдины лежали ниже, а могилы нищих и бродяг
без роду и племени достигали жилых кварталов на берегу Гьолла. Мальчишкой
я редко забирался так далеко от Цитадели - даже вполовину.

Мы всегда держались втроем - Дротт, Рош и я. Потом присоединился еще Эата,
старший из прочих учеников. Ни один из нас не был рожден среди палачей -
таких не бывает вовсе. Говорят, в древности женщины состояли в гильдии
наряду с мужчинами, и их сыновья и дочери посвящались в гильдейские
таинства, как принято сейчас среди золотых дел мастеров и во многих других
гильдиях. Но Имар Без Малого Праведный, заметив, сколь, были жестоки те
женщины и сколь часто превышали они пределы назначенных им наказаний,
повелел, чтобы "впредь женскаго полу среди гильдейских отнюдь не держать".
С тех пор ряды наши пополняются лишь детьми тех, кто попадает к нам в
руки. В Башне Сообразности у нас приспособлен железный прут, вбитый в
перегородку на уровне паха взрослого мужчины, и дети мужского пола, ростом
не выше этого прута, воспитываются нами, как собственные. Когда же к нам
присылают женщину в тягостях, мы вскрываем ее, и, если дитя является
мальчиком и начинает дышать, нанимаем для него кормилицу. Девочки
отсылаются к ведьмам. Так ведется у нас со дней Имара, забытых много сотен
лет назад.
Таким образом, никто из нас не знал своих предков. Каждый мог бы быть и
экзультантом - к нам присылают много высоких персон. С детства у каждого
из нас складываются собственные догадки на этот счет, каждый пытается
расспросить старших наших братьев-подмастерьев, но те, замкнувшиеся в
собственной горечи, обычно скупы на слова. В тот год, о котором я пишу,
Эата, будто ведет происхождение от этой семьи, вычертил на потолке над