"Джин Вулф. Тень палача." - читать интересную книгу автора

Но - ничего подобного. Солнечный рай продолжается стражу или две, затем на
снег ложатся голубые, словно разбавленное водой молоко, тени, колеблются,
пляшут в токах восточного ветра... И приходящая ночь ставит все на свои
места.
Так же было и с моей находкой, Трискелем. Я чувствовал, что это может - и
должно - переменить все, однако то был лишь эпизод длиною в несколько
месяцев. Когда с его уходом все кончилось, зима вновь сделалась обычной
зимой, после которой, как всегда наступил день Святой Катарины, и все
осталось по-прежнему. Если бы я только мог описать, как жалко он выглядел,
когда я коснулся его, и как обрадовался он моему прикосновению!..
Весь окровавленный, он лежал на боку. Кровь на морозе застыла, точно
смола, и оставалась ярко-красной - холод предотвратил свертывание. И я -
сам не знаю, зачем - положил ему руку на голову. Он, хоть и выглядел таким
же мертвым, как и все остальные, открыл глаз и взглянул на меня, и во
взгляде его ясно читалась уверенность, что все худшее - позади. Я сделал
свое дело - словно бы говорил его взгляд, - родился и выполнил все, что
смог; теперь же - твой черед выполнять свои обязанности передо мной.
Случись все это летом, я бы, пожалуй, оставил его умирать. Но я уже
довольно давно ен видел ни единого зверя, даже какого-нибудь тилакодона,
питающегося отбросами. Я снова погладил его, и он лизнул мою руку, после
чего я уже никак не мог просто повернуться и уйти.
Я взял его на руки (он оказался удивительно тяжел) и огляделся, стараясь
сообразить, что с ним делать. Конечно, в нашем дортуаре его обнаружили бы
прежде, чем свеча сгорит на толщину мизинца. Да, Цитадель неизмеримо
велика и сложна, в башнях ее, в коридорах, в постройках меж башен и
соединяющих их галереях и подземельяхимелось множество мест, куда не
забредал никто. И все же я не мог вспомнить ни единого такого места, куда
мог бы добраться, не попавшись с десяток раз кому-нибудь на глаза. В конце
концов я отнес бедную зверюгу в наши собственные гильдейские квартиры.
Здесь требовалось как-то протащить его мимо подмастерья, стоявшего на
часах у верхней площадки лестницы, ведущей вниз, к темницам. Вначале мне
пришло в голову уложить Трискеля в одну из корзин, в которых пациентам
доставляют чистое белье. День как раз был банно-прачечным, и мне не
составило бы труда сделать одним рейсом больше, чем нужно. Вероятность
того, что охранник-подмастерье заметит неладное, казалась весьма
маленькой, но мне пришлось бы стражу с лишком ждать, пока высохнет
очередная партия льняных простыней, да к тому же брат, стоящий на посту на
площадке третьего яруса, обязательно увидел бы, как я спускаюсь на
необитаемый четвертый.
Поэтому я оставил пса в комнате для допросов - он все равно был слишком
слаб, чтобы двигаться - и предложил охраннику с верхней площадки
подежурить вместо него. Он только обрадовался возможности малость
отдохнуть и тут же отдал мне палаческий меч с широким клинком (которого я
теоретически не должен был даже касаться) и плащ цвета сажи (который мне
было запрещено носить, хоть я уже успел перерасти многих подмастерьев),
так что издали подмены не заметил бы никто. Стоило ему уйти, я закрыл
лицо капюшоном, поставил меч в угол и поспешил к своему псу. Плащи нашей
гильдии отличаются свободным покроем, а доставшийся мне оказался еще шире
прочих - брат, носивший его, был широк в кости. Более того - цвет сажи
чернее всех прочих оттенков черного, и потому превосходно скрывает от