"Франциска Вульф. Стражники Иерусалима " - читать интересную книгу автора

Козимо так сильно пришпорил коня, что тот испуганно заржал и поскакал
еще быстрее. Узкую каменистую дорогу окаймлял бесконечный терновник. Иногда
лошадь задевала кусты, и клочки от панталон Козимо оставались висеть на
длинных острых шипах. Но он не замечал этого. И только когда лошадь
споткнулась, встала от боли на дыбы и почти сбросила седока, он осознал, что
гонец был не так уж не прав, предостерегая его. Лошадь могла поранить себя.
Но если ехать медленнее, ему понадобится еще не один час, чтобы добраться до
Иерусалима. Драгоценное время будет упущено... Сердце Козимо забилось
сильнее. Сейчас не время для жалости. Он беспощадно вонзил шпоры в бока
животного и принялся стегать коня поводьями по шее справа и слева. Лошадь
отчаянно сопротивлялась и пыталась сбросить всадника, яростно ржала,
вставала на дыбы. Однако Козимо крепко держался в седле, и лошадь в конце
концов уступила, перестала сопротивляться и поскакала галопом дальше. Козимо
безжалостно погонял коня. И тем не менее солнце уже клонилось к закату,
когда он, обливаясь потом и задыхаясь от напряжения не меньше, чем его
лошадь, наконец увидел перед собой стены Иерусалима.
На башнях уже горели сторожевые огни. В их мятущемся отблеске можно
было разглядеть янычар, вышагивавших туда-сюда и придирчиво разглядывавших
каждого, кто приближался к воротам. Только теперь Козимо взнуздал коня и
замедлил его шаг. Он не горел желанием привлекать к себе внимание
стражников, которые почему-то возомнили, что древний Иерусалим и все живущие
в нем являются их собственностью. Ему рассказывали, что чужестранных
путешественников, если те не оказывали им должного уважения, они могли
бросить в темницу и только через несколько дней поставить в известность
кого-нибудь из высоких чиновников султана. Нельзя сказать, что Козимо боялся
этого. Он не испытывал страха перед тюрьмой. Но если янычары сейчас задержат
его и часами начнут допрашивать, время будет потеряно, и Анна, не дождавшись
его, может опять исчезнуть. Тогда ему уже будет не суждено поговорить с ней,
и все окажется тщетным - и его поспешный отъезд, и рискованная скачка.
Сабли и пики стражников, почти неподвижно застывших по обеим сторонам
ворот, угрожающе сверкнули в лучах заходящего солнца. Козимо медленно
подъехал к воротам. Один из янычар тут же перегородил ему путь и поднял
руку.
- Стой! - крикнул он. Впрочем, тон его нельзя было назвать
недружелюбным. Он был еще довольно молод. А может, его белокурые волосы и
голубые глаза придавали ему менее свирепый вид, чем у его черноволосых
товарищей. Или же он и на самом деле был безобиден. У Козимо затеплилась
надежда в груди.
- Мир вам, - произнес он, вежливо склонив голову.
- И вам тоже, - ответил стражник, и на его лице мелькнуло даже подобие
улыбки.
"Ну вот же, - пронеслось в голове у Козимо, и он облегченно вздохнул. -
Ты зря волновался. Сейчас он сделает тебе знак проезжать, и скоро ты уже
окажешься дома, в обществе Ансельмо и синьорины Анны. Да, Ансельмо... Лишь
бы он не сболтнул Анне лишнего. В его возрасте пора быть мудрее и
осторожнее, и тем не менее Ансельмо и теперь еще порой такой же неистовый,
как когда был совсем молодым человеком. Интересно, рассказал ли он уже Анне,
что..."
Козимо так углубился в свои размышления, что не заметил, что улыбка
давно исчезла с лица молодого янычара, а вместо нее между его бровей залегла