"Ивлин Во. Испытание Гилберта Пинфолда" - читать интересную книгу автора

неприятных газетных вырезки. Его не слишком огорчало, какую оценку
выставляет ему общество. За уединение надо платить. Еще приходили письма от
незнакомых людей - как ругательные, так и похвальные. С точки зрения вкуса
или силы выражения, и те и другие корреспонденты не пользовались признанием
мистера Пинфолда. Он всем отправлял отпечатанные уведомления о получении.
Он проводил дни в писании, чтении и малых хлопотах. Он никогда не
пользовался услугами секретаря, и последние два года обходился без слуги. И
мистеру Пинфолду это не было в тягость. Ему хватало умения отвечать на
письма, оплачивать свои счета, увязывать пакеты и складывать одежду. Ночами
ему чаще всего снилось, как он разгадывает кроссворд в "Таймс"; когда
снилось, что он вслух читает семейству скучную книгу, он просыпался в
кошмаре.
К пятидесяти годам он обленился. В свое время он охотился с собаками,
помногу ходил, копал огород, валил деревца. Теперь он днями просиживал в
кресле. Он стал меньше есть, больше пить и его разнесло. Недуги крайне редко
укладывали его в постель на целый день. Он периодически страдал от приступов
боли в суставах и мышцах - артрит, ревматизм, фиброз; научные названия их не
украшали. Мистер Пинфолд редко обращался к врачу, а если обращался, то "в
частном порядке". Его дети пользовались государственной медицинской помощью,
а мистер Пинфолд не пожелал ломать отношения, сложившиеся в его первые
личполские годы. Наблюдавший мистера Пинфолда доктор Дрейк наследовал
практику своего отца и был старожилом Личпола, когда Пинфолды только
приехали. Худой, поджарый, загорелый, он имел глубокие корни и широкие связи
в округе, поскольку доводился братом местному аукционисту, зятем -
поверенному и кузеном сразу троим приходским священникам. Развлечения его
тяготели к спорту. В профессии он не хватал звезд с неба, но мистера
Пинфолда вполне устраивал. Он страдал теми же недугами, что мистер Пинфолд,
причем даже в более острой форме, и, когда тот обращался к нему, объяснял,
что в их возрасте это обычная вещь, что весь их район подвержен этим хворям
и что Личпол самое гибельное место здесь.
Еще мистер Пинфолд скверно спал. Это была застарелая беда. Двадцать
пять лет он принимал всевозможные успокоительные средства, а последние
десять лет пил совершенно особый препарат, хлоралбромид, втайне от доктора
Дрейка покупаемый в Лондоне по старому рецепту. Бывали такие минуты в его
сочинительстве, когда написанные днем фразы начинали прокручиваться в
голове, слова сновали и резко меняли цвет, и в эти минуты он вставал с
постели, неслышно спускался в библиотеку, что-то незначительно поправлял,
возвращался к себе и лежал в темноте, покуда сверкающий узор словес не гнал
его обратно к рукописи. Однако в году их выпадало немного, таких одержимых
дней и ночей, которые без ложной скромности можно назвать "творческим
зудом". В большинстве своем ночи проходили без волнений и озарений.
Просто-напросто донимала скука. Даже пробездельничав день, он нуждался в
шести-семи часах бесчувственного состояния. Получив эту передышку и
рассчитывая на следующую, можно было худо-бедно протрубить очередной пустой
день; принимаемые дозы всегда давали такую передышку.

* * *

В канун его пятидесятилетия произошли два события, поначалу даже
незначительные, но в позднейших его приключениях сыгравшие свою роль.